– Я сделаю все сам. – Король кивнул, а принц мягко подтолкнул меня к дверям. Я повиновалась.
Я понимала, что принц хочет в одиночестве подготовить тело своей матери к погребению. Я вышла из покоев умершей королевы вслед за королем, слыша, как льется горячая вода из чайника в небольшой таз. Принц начал отдавать первые почести своей матери.
Энтраст размашистыми шагами достиг лестничного пролета и скрылся из виду. Я не знала, что мне делать, обернувшись, увидела занимающийся рассвет в распахнутом окне, и ощутила навалившуюся усталость на тело, но решительно отказала себе идти в комнату. Оглядевшись, заметила стул, пристроенный в одной из ниш, из которой можно было рассматривать висящий напротив гобелен. С трудом дотащив стульчик до покоев Лайс, потому что силы меня почти покинули – я отдала большую их часть королеве – я приставила его к стене. Устроившись напротив небольших темных дверей, я тяжело опустилась на жесткий стул и стала терпеливо ждать появления принца.
Глаза едва не слипались от усталости и пережитого, но я упрямо сидела и ждала его. За пределами замка зажегся новый день, в Дейсте забурлила жизнь, окрашенная горькой скорбью. По коридору не прошел ни один слуга, все давали возможность Силенсу отдать дань уважения своей матери. В тяжелом ожидании я начала бродить туда-сюда по коридору, не чувствуя ног, с каждым новым шагом я иссякала все больше. Дверь открылась слишком тихо, я, опустившая взгляд в пол, не заметила вышедшего из комнаты принца. Удивленный возглас заставил сфокусировать внимание на нем. Если бы не фаталистическая меланхолия, я бы участливо задала какой-нибудь вопрос.
– Эверин, что ты… вы здесь делаете? – запнувшись и справившись с удивлением, выдавил из себя принц. Несмотря на горе внешне, кроме бледного лица и печальных глаз, он никак не изменился. Я отчетливо помнила, как он стал выглядеть старше после моих слов во время прогулки. Этот факт меня заинтересовал.
– Я не хотела оставлять вас совершенно одного, – честно ответила я. Врать было не нужно и даже абсурдно.
Признательность, сиявшая в его опустошенных смертью матери глазах, являлась лучшей наградой за все переживания этой страшной ночи. Он даже не сказал «спасибо» – это стало бы просто-напросто лишним. Силенс распрямился, остатки слабости стерлись с его лица, в движениях пропала скованность, и он решительно направился в сторону лестницы. Я почему-то последовала за ним, упершись взором в синий камзол.
Принц быстро спустился на первый этаж и прошел на кухню, где отдал приказание о поминальном обеде. Я впервые