отрезки (аппендиксы), заполненные 20 гидрофонами и переходным трансформатором высокой индуктивности, что обеспечивало низкочастотный диапазон пропускаемых сигналов, с 5 до 20 Гц. Расстояние между аппендиксами должно было быть 200 м, а длина косы из 24 каналов -2400 м. Для низких частот (5–20 Гц) такие параметры были оптимальными для отраженных волн. При первой возможности ЛИК встретился с Багинской, и она составила письмо директору ВНИИГеофизики профессору М. К. Полшкову и копию начальнику НИМГЭ И. И. Кроленко с просьбой изготовить косу для регистрации ОВ при мощных взрывах для ГСЗ и организовать на э/с «Экран» не только взрывы, но и прием отраженных волн. К письму было приложено ТЗ на изготовление косы. Письмо было подписано директором ИФЗ академиком Садовским, сменившим ушедшего из жизни Г. А. Гамбурцева. Письмо произвело мощный эффект. М. К. издал приказ о скорейшем изготовлении косы для приема ОВ при взрывах ГСЗ и через 15 дней коса была изготовлена в НИМГЭ и в первых числах февраля доставлена в порт Кара Бугаз на «Экран» вместе с 24-канальной сейсмостанцией Воюцкого – Дроздова. Однако число сотрудников отряда на «Экране» осталось прежним и взрывникам пришлось нести двойную нагрузку, выполняя дополнительные обязанности косарей. ЛИК с удовольствием принял косу и станцию и с головой ушел в работу оператором. При первом же взрыве после прибытия косы удалось получить записи регулярных отраженных волн до 20 с!!! Но что это за волны ЛИК сам не мог определить. Только при совместной интерпретации данных, полученных в ближней и дальней зонах, Богинской и Славиной удалось их расшифровать. По их утверждению в ближней зоне удалось получить уверенные отражения от основных слоев земной коры, включая поверхность мантии – границу Мохоровичича. Это была серьезная победа. Все взрывы теперь сопровождались регистрацией ОВ в ближней зоне. Была сделана попытка регистрации на косу «Экрана» сейсмических волн от берегового взрыва. Но глубинных отражений ниже фундамента получить не удалось. Зато интенсивные закритических ОВ регистрировались от сильных акустических границ в осадочной толще. Эта информация, по мнению Славиной, была весьма полезной для точной интерпретации сейсмических волн от глубинных границ консолидированной земной коры. Весь январь и февраль ЛИК проработал на «Экране». В штормовые дни судно заходило в порт Кара Бугаз, укрываясь от непогоды, и ЛИК отправлялся на базу экспедиции ИФЗ, где под руководством Славиной и Богинской старался интерпретировать данные как ОВ в ближней зоне, так и ПВ (рефрагированных, закритических отраженных) в дальней. Почти всегда данные с магнитных записей многократно воспроизводились и приносили много новой, иногда принципиально другой информации. Работы в Кара Бугазе продолжались до мая.
В конце февраля ЛИК был отозван на Челекен. В НИМГЭ пришло письмо из комитета Физкультуры и Спорта Туркмении с просьбой откомандировать ЛИКа на месяц в сборную республики по баскетболу для участия в подготовке и в проведении Всесоюзных
