«Пожалуй, за ней, пожалуй, поухаживаешь, за этой злыдней чёртовой! – втихаря шушукались меж собой признанные райкомовские донжуаны. – Как бы чего-нибудь не оторвала неподходящего или когтями не изодрала в клочья, эта тигра лютая!»
Огненно-красная «Ява» Нескучаевой наводила ужас на взяточников и бюрократов, поскольку Антонина имела обыкновение появляться в самый неподходящий момент.
Рассказывали, как однажды, без уведомления, войдя в кабинет некоего большого строительного начальника, она застала того за получением толстой пачки крупных купюр из рук бригадира шабашников. То, что было дальше, напоминало кадр из фильмов Альфреда Хичкока. Вскипев от негодования, Нескучаева так грохнула хозяина кабинета по макушке подвернувшимся под руку проводным телефоном, что бедный строитель коммунизма потом целых две недели не мог брать взятки. А ещё был случай в ГОРОНО… О-о-о! Там было такое!.. Впрочем, уже предыдущего примера достаточно, чтобы можно было понять – лучшую кандидатуру комиссара для работы с кулачеством райкому, и в самом деле, едва ли можно было бы найти.
* * *
Глава 3
в которой комиссарша Тоня героически «перековывает»
«заблудшего мироеда» Колотушкина
Направляясь в Прошмыркино, Антонина чувствовала себя активисткой памятных двадцатых голов, засылаемой во враждебное кулацкое гнездо. Когда она подрулила на «Яве» к аккуратному штакетнику, окружающему притаившееся в тени огромной липы «логово контрреволюции», то очень пожалела, что в кармане её кожанки нет хотя бы завалящего нагана. Лишь перешагнув порог «логова» и, окинув взглядом интерьер горницы, она сразу же поняла, что политическое чутьё её не подвело и на сей раз. Прямо с порога ей в глаза бросился предмет религиозного культа – икона, являющая собой изображение некоего кавалериста, который пронзал своим копьём поверженное пресмыкающееся. Рядом с иконой красовался портрет грозного старца с седыми усами, в казачьей папахе, черкеске, при сабле и георгиевских крестах. «Белогвардеец – не иначе!» – молнией пронеслось в голове Тони. Из другого угла с полотнища чёрного (не махновского ли?!) знамени на неё скалился череп со скрещенными костями и девизом анархистов.
На шее хозяина, не бритого, по меньшей мере, месяц, болтался массивный серебряный крест. Для полноты картины не хватало только ведёрной сулеи самогона,