– Я же вам сказала: звоните завтра! Но вы постоянно звоните сегодня!
Ну, я не стал ее больше тревожить.
И тогда я позвонил своему однокурснику Петрову, с которым не виделся и даже не разговаривал много лет. Удивительно, но Петров был дома. Сначала он не мог понять, кто ему звонит, а потом обрадовался:
– Вот это да! Ну, ты даешь! Рад тебя слышать, бродяга! Что ж ты молчал, бродяга? Махонина родила, Чибирев сел, Смирнов умер! Веселое было время! Эх, встретиться бы всем! Пошуметь, выпить! Ну, как ты? Ну, что у тебя? Какие новости?
Я честно рассказал, какие новости. Петров немного сник, не зная, наверное, что тут добавить, но энтузиазма не утратил и все намекал на грандиозную пьянку.
Тогда я поблагодарил его и предложил встретиться, раз уж навязался своим неуместным звонком, просто так. Это вызвало одобрение, и мы решили созвониться в конце недели.
Заглянув в себя, я понял, что мне не хотелось видеться с Петровым и еще что я совершенно разучился разговаривать с людьми на обыкновенном, непринужденном языке. Я тяготился самой необходимостью говорить с кем-то без веского повода и не по делу.
Когда вечером пришла жена, я сообщил ей, что сегодня звонил Петрову и назначил ему встречу в конце недели. Это не вызвало у нее никакого любопытства. Она вела себя так, как будто я нарочно, назло ей был уволен из агентства. Пожала плечами и стала резать себе овощной салат, не выпуская сигареты изо рта.
Она была красивая женщина, моя жена. Очень. По крайней мере, в моем представлении о женской красоте.
Но салата она мне не предложила.
6
Все, что услышал я от нее за последние сутки, это что подошел срок выплаты страховки за автомобиль.
7
Как ни странно, но звонок Петрову ознаменовал собой некую трещину в скорлупе, которую можно было расширять.
Утром мне позвонила мать.
Все лето мои родители проводили на даче, точнее, в перекошенном сарайчике с привалившейся к нему фанерной кухонькой на дачном участке в шесть соток. И все лето с самоотверженностью камикадзе отец, инженер в прошлом, занимался строительством дома. Достаточно сказать, что он сам изготавливал бетонные блоки в собственноручно выложенных деревянных формах, в которые клал арматуру в виде добытых на свалке прутьев и заливал цементом собственного изготовления. А затем на своем горбу перетаскивал их и укладывал в периметр будущего здания. В свои преклонные годы отец обладал нечеловеческой физической силой, что давало мне повод задумываться: а не приемыш ли я из детского приюта?
В один голос с матерью они то и дело жалостливо пеняли мне на неоказание помощи в постройке дачи: помог бы отцу не загнуться раньше срока. Я предлагал деньги, но деньги они отвергали. Им надо было, чтобы и я корячился под бетонными бревнами вместе с ними. Вот это была бы помощь.
И теперь, конечно, мать звонила