Он глубоко вздохнул, встал, взял дело и снова присел к стойке для завтрака. Перечел показания мистера Ханнеса Прёйса, директора «Силберстейн Ламарк», и Габрилле (или Габби) Виллетте, личной помощницы Слут. Они подробно рассказали о том утре, когда обнаружили тело. Их показания позволяли понять, каким хорошим работником была жертва, но о ней самой по сути не говорилось ничего.
Гриссел придвинул к себе блокнот и переписал в него три телефонных номера из дела.
Габрилле Виллетте жила одна за жилым комплексом «Авеню» в Си-Пойнте, в стороне от шумной Хай-Левелроуд. Она открыла ему дверь босиком; оказалась маленькой и худенькой, как ребенок, с узким личиком, обрамленным короткими светлыми волосами. Бенни решил, что ей лет двадцать восемь – двадцать девять. После скупого телефонного разговора Гриссел удивился ее теплоте. Он извинился за то, что приехал так рано и не предупредил ее заранее.
– Днем я не сплю, пожалуйста, проходите, – с улыбкой ответила Габрилле Виллетте. Гриссел заметил, что у нее большие клыки, отчего ему вспомнились вампиры. – Я прочла заметку в утреннем выпуске.
Гостиная была оформлена в веселых сине-желтых тонах. На стене большие фотографии в рамках – главным образом фрукты. Тускло поблескивающие гроздья зеленого винограда, красное яблоко, желтая груша, эмалированное ведерко, полное ярко-оранжевых абрикосов… Заметив, куда он смотрит, хозяйка сказала:
– Это мое хобби.
Больше она ничего не добавила, и Гриссел невольно стал гадать, что именно она имеет в виду – фрукты или фотографию.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласила Габби, а сама устроилась на голубом диване. Глаза у нее оказались такими же, как обивка, – голубовато-серые.
Гриссел сел в светло-желтое кресло, достал блокнот. Габби закинула ногу на ногу и выжидательно посмотрела на гостя.
– Я пытаюсь понять, какой была Ханнеке Слут, – объяснил Бенни.
Габби медленно и задумчиво кивнула, посмотрела на стопку книг, журналов и газет на журнальном столике.
– Я три года пыталась это выяснить, но, пожалуй, так ничего о ней и не узнала, – суховато ответила она, отчетливо произнося каждое слово. Потом она словно опомнилась и поспешила пояснить: – Поймите, я не хочу проявлять неуважения к ее памяти.
– Мне поможет все, – сказал он.
Габби снова кивнула, не только в знак согласия, но и обдумывая свои слова. Она наморщила лоб и посмотрела в пол. Гриссел догадался, что таким было ее обычное выражение.
– Ханнеке… Моим первым начальником в «Силбер стейн» стал Барри Бринк. Для него мне приходилось делать все. Просматривать почту – простую и электронную, отвечать на звонки по его мобильнику, договариваться о его поездках к парикмахеру, звонить его жене и предупреждать, если он задерживался на совещании. Я помогала его дочери-школьнице делать домашние задания по Интернету. Они приглашали меня в свой загородный дом в Йонгенсфонтейне, а по воскресеньям я ужинала у них в Блуберге. Барри был открытой книгой. Знаете,