– А вы, однако, не теряетесь, Наркизов! – воскликнул потрясенный Рома.
– Было б перед кем! – сказал, отрясая испачканные руки, создатель. – Скотина этот ваш рыжий музыкант, честно сказать.
– Да уж, есть немного! Так о чем же Вы хотели со мной побеседовать?
– О деле, Рома о нашем деле…
– А вот, уважаемый Гарри Всеволодович, попрошу без фамильярности…
– Понял! я понял, – усмехнулся создатель. – Держим дистанцию по жизни?
– Сходятся cразу только родственные души, – поучительно заметил Тассов, – а мы с вами…
– Мы с вами, как Раскольников со Свидреном, не так ли?
– Почти что так…
– Ну, так что же? – создатель уселся на стул возле постели Тассова и закинул ногу на ногу.
– Просто можно и нужно уважать свободу других! – Тассов удобнее устроился в постели, выставив, как весомый аргумент, краешек своей перебинтованной ноги из-под одеяла.
– Зачем же ее уважать? – Гарри явно наслаждался беседой.
– Как это зачем? Чтоб не нарушали вашей собственной…
– И как же это связано? – создатель подождал ответа и продолжил свою мысль. – Вы вот можете всю жизнь уважать других, но ничего, кроме презрения, от них не дождаться. Другие же, гораздо ниже вас, всю жизнь унижают собратьев и заслуживают "вечную память" потомков, разве нет?!
– Достоевщина в чистом виде… – махнул Тасс рукою.
– Закон, конечно, следует блюсти, но людишек при этом тиранить! – создатель не среагировал на замечание Тассова.
– Нет, Наркизов, не так! – Тассов даже снял очки, блеснув глазенками.
– А как? Вы ведь не в Европе живете, а в Роскомреспе…
– Пока тут еще нет Свободы, поэтому нет и счастья!
– Счастье – категория относительная, а ваш пример с Европой не совсем удачен. – Создатель положил голову на пальцы своей правой руки, стоявшей на колене. – К тому же сейчас есть две Европы: красная и… уже почти цивилизованная.
– Пусть, бог с примером! Главное суть…
– А ссуть-то – в подъезде, знаете этот анекдот? – шутканул Наркизов.
– Разве вы, Наркизов, не желаете Свободы каждому, может, Вы ее хотите только для себя? – взбеленился Рома.
– Нет! Бездумным людям свобода даже опасна, – создатель тоже стал серьезен. – Пролы захватили власть в этой стране в 1917-м и уже 70 лет никак не хотят отдать ее. А мы поможем им это сделать, и даже Главный – с нами…
– Главный с вами? Вы уверены? – Тассов побледнел. – Но наш Михаил желает свободы для всех, в этом я убежден…
– Он и сам далеко не свободен, рабство здесь у людей в крови.
– И у вас?
– А я и не Отсюда, – создатель сжал губы, лицо его стало несколько похожим на средневековую фреску. – Я пришел дать…
– Полной свободы, разумеется, нет, – перебил его Тассов, – об этом и Маркс еще говорил.
– Эх, Рома… Вспомнили старого дондона!
– Я, как философа,