Но эйфория быстро спала – ведь лорд Таурин промчался мимо.
Через пять минут горнист играл тревогу, а еще через двадцать – кавалькада полуодетых рыцарей мчалась по дороге, отдаляясь от замка.
Не успела улечься пыль, поднятая копытами, как леди Элая впала в черную депрессию. Мысли одна ужаснее другой крутились в голове странным хороводом. И последняя была: «Интересно, бешенство заразно?»
А Лоффи Таурин, ни на миг не сбавляя темпа и загнав несчастного коня, проскакал во главе кавалькады шесть часов до крепости Исмандил. Обычно этот путь занимал сутки. Но великий полководец, не раз смотревший в глаза смерти и не знавший сомнений, так и не смог остыть до конца.
Да и то сказать, девять лет брака, девять лет! Лоффи безумно любил свою жену. Она казалась ему невесомой, хрупкой нимфой. Эфемерной, осиянной неземной красотой. Ее глаза были сказочно прекрасны, голос – нежнее пения райских птиц, легкостью движений она напоминала грациозную лань. Лорд до сих пор не мог поверить своему счастью и частенько вспоминал миг, когда император вложил в его огромную, грубую ручищу трепетную ладошку Эли.
Лоффи замер тогда, просто окаменел. Ему хотелось молиться на нее, как на богиню, возлагать цветы к ее ногам, воскурять фимиам на алтаре. Он завалил любимую подарками, из каждого похода привозя ей что-то новое и интересное.
Когда жена глядела на него, прикасалась, брала за руку, лорд испытывал стеснение в груди, ему не хватало воздуха, тело наполнялось жаром, чресла пронзала сладкая боль, а окаянный отросток грозил порвать штаны. Он чувствовал себя мерзким, грязным животным, возжелавшим осквернить святыню. Лорд Таурин, конечно, знал, что его солдаты ходят развратничать в дома развлечений. Но они были жестокие, безжалостные дети войны. Видал он, и не раз, как его вилланы тащили на сеновал краснощеких толстозадых девок с крепкими ляжками. Но грязные смерды для него ничем не отличались от зверей.
Годы распаляли его, он боялся не справиться с собой и сотворить что-то ужасное. Прижать свою леди огромным телом к постели, буквально расплющив ее, и… Что «и» – он не додумывал, в ужасе срываясь в очередной военный поход.
Девять лет, девять ужасных лет мучений!
Если дела так и дальше пойдут, то вскоре ему уже нечего будет завоевывать, кроме просторов океана.
Но то, что на него нашло сегодня, не лезло ни в какие ворота. О-о-о, что это было? Не успел лечь в кровать, как ненавистный отросток вскочил, твою же маму! И что он с ним только не делал – не помогло. Остолбенел и стоит, гад. Еще и как магнитом потянуло ворваться в спальню своей леди. Нет-нет. Чур меня, чур!
«Меня спасет только старый испытанный способ. Не помню, как летел по коридору. Бряк! О как. Сотрясение. Чему там сотрясаться-то? Нога, кажется, сломалась. Левая. Теперь уж точно никогда в жизни налево не ходить».
Горнист тоже завелся:
– Мы же только вчера приехали, не отдохнули совсем!
– Погунди мне еще тут, погунди! – рявкнул сиятельный лорд, морщась