– Все в порядке, не говори больше так серьезно.
– Хорошо, милая, – сказал он равнодушно, важнее всего теперь было ее успокоить и не смешить. – Кстати, там будут Филевы.
– Эти два напыщенных мажора? – Она скривила лицо, мгновенно переставшее быть красивым.
– Да, и их отец тоже там будет, мы вместе открываем эту выставку. Он ее спонсор. Меценат, любитель прекрасного.
– Но мне же не обязательно с ними общаться?
Машина незаметно для пассажиров тронулась с места и уже выезжала на улицу Академика Королева.
– Мне бы хотелось, чтоб вы поладили, Маш, – аккуратно сказал отец. – В руках их отца, возможно, моя будущая карьера, а значит счастье нашей с тобой семьи.
– А разве счастье не заключается в общении с тем, кто мне нравится? И избегании людей, которые мне противны?
– Конечно, это сложный вопрос. Но я уверен, они смогут тебе понравиться. Вам всем просто надо сделать несколько шагов навстречу друг другу. Это ради всеобщего блага.
Мария озадаченно смотрела в окно, убеждая себя, что ничего дельного из этой затеи не выйдет.
– Ты можешь пообещать мне, что постараешься сделать все возможное? – не унимался сосредоточенный на успехе отец.
– Сделаю что-нибудь, пап, – пообещала она, лишь бы его успокоить.
– Вот и славно, дорогая. Если окажетесь рядом, поддержи беседу, ты же у меня умница.
Машина плавно скользила по улице, минуя кислотные вывески телецентра, кричащие об очередных сезонах полюбившихся публике шоу. Обольстительные афиши танцев, песен, гонок на выживание обещали многочисленные купоны разных товаров за одно лишь включение телевизора. Маша не знала, сколько нужно смотреть выпусков «Танцев на льду», чтобы хватило на новое платье, или сезонов «Последнего героя», чтобы оплатить себе курсы испанского языка, но наверняка это перестало быть так хлопотно, как каких-нибудь сто лет назад.
Не успев утомиться от присущих ее характеру глубоких раздумий, она увидела впереди высокие ворота ВДНХ, украшенные сочными логотипами новой выставки западноевропейской скульптуры. Толпы людей разделял длинный коридор из полицейских, оцепивших пространство вокруг пятачка у главной арки. Машина аккуратно остановилась в специальной помеченной флажками зоне, из которой открывался самый идеальный для журналистов вид на собиравшегося выходить из нее человека. Роем разозлившихся мух залетали камеры в поисках самого лучше ракурса. Многочисленные зрители и уличные зеваки уставились на автомобиль.
– Ну что, милая, ты готова? – спросил убедительно-строго отец.
Он уже самоуверенно поднял голову и затянул ослабевший галстук. Голос отдавал стальным оттенком