– Эллен чёрт тебя побери! – уже нечеловеческим голосом, а скорее звериным рыком кричала мать.
Казалось ещё немного и дом рухнет от такого громкого звука. Она разрываясь между гневом матери и желанием записать в дневник свои мысли, начала попросту терять их. Страх вновь пришёл в гости, точнее беспардонно ворвался в голову, а после принялся устанавливать в ней свои законы и правила.
На смену главному страху потерять нужную мысль, пришла обида на мать и на саму себя. Всё это в конечном итоге перешло в ярость. Ох уж эта голова, до чего же сложная штука человеческий мозг, то ты злишься, то грустишь, то радуешься, задавалась вопросом маленькая, похожая на чумазого мальчугана-сорванца девчонка.
Она не знала чего ещё ждать от самой себя, что накроет её в следующий момент, радость, печаль, а может она погрузится в апатию. Будет словно живой труп лежать на кровати, обиженная на жизнь, непонятая, будет плевать в потолок и тихо ждать смерти. Ибо только с её приходом этот кошмар, эта нестабильность, эта путаница, закончатся раз и навсегда.
В комнату вошла Карин, во взгляде её была смесь понимания и лёгкой злобы. Эллен продолжала писать, но было уже не то, слова не шли из головы бурным потоком, мыслей осталось настолько мало, что ей приходилось долго придумывать, либо додумывать следующее предложение. Проще говоря, она клещами вытаскивала из себя мысли, которых больше не было. А ведь до этого она словно электропроводник между духовным и физическим миром, писала так, будто кто-то изнутри диктовал ей текст, а она была не писателем, а секретарём в суде, ведущим протокол.
От этой мысли она пришла в ужас, гнев закипел внутри с такой невиданной силой, что у неё даже зачесались руки кого-нибудь ударить. Чан с кипятком вылился наружу, сдерживать себя больше было невозможно. В свирепой ярости она швырнула тетрадь, а та в свою очередь ударившись о стену и приземлившись на деревянный паркет, принялась мирно лежать и ждать когда в ней попишут или почитают. Эллен сломала карандаш и как цунами вылетела из комнаты, едва не сбив с ног Карин.
Комната опустела, хотя в ней всё ещё оставалась Карин, которая почему-то не спешила уходить. Ошеломлённая, но всё же привычная к таким выходкам сестры, она начала словно давно работающая у неё в комнате прислуга, собирать скомканные и разбросанные на полу бумаги, а также раскладывать по полкам одежду и заправлять постель.
Аккуратностью и чистоплотностью, её сестра не славилась. Стихией Эллен был горячий нрав, вспыльчивый и непокорный характер, а также постоянные разговоры о смерти, как о каком-то удивительном и прекрасном явлении. Она с таким пугающим интересом говорила о ней, что Карин в определённых ситуациях была вынуждена