Моя жизнь катится к чертям. Ещё год назад я был счастлив, что в той жалкой юридической конторе мне встретился Эдди. Я был рад познакомиться с Бёрдсом и другими ребятами. Всё было хорошо, а вот начиная с Рождества всё изменилось к худшему. Эта полоса тянется до сих пор, и я искренне не понимаю, за что вселенная меня наказывает. Я добрый, слишком добрый и всепрощающий к людям. И даю им шанс за шансом, даже если больно. Я не умею иначе. Я вот такой жалкий и слабый сейчас, а когда-то от одной моей улыбки наступала тишина, и моя внешность была эксклюзивной. Её боготворили целых шесть месяцев, пока я вновь не встретился с истинным отношением к себе.
Мне обидно. Правда, так обидно, что из-за меня мои друзья могут попасть в неприятности. Особенно, Эдди. Чёрт. Я не справляюсь с эмоциональным давлением и, видимо, рано отказался от психотерапевта. Но денег жаль.
Глаза горят от той чёртовой чувствительности, которая была дана мне при рождении. Довести меня до слёз довольно сложно, даже с моим характером. Я научился скрывать свои эмоции от чужих людей и играть ту роль, которую они хотят видеть. Но сейчас… я слишком слаб морально, чтобы бороться. От паники, моральной подавленности и абсолютно беспросветного будущего, стараюсь сдерживаться до последнего. Тру глаза. Нажимаю на них пальцами. Дышу глубже. Немного помогает, но не настолько, чтобы быстро прийти в себя. Я боюсь вернуться в квартиру, потому что теперь там могут меня ждать. Боюсь завтра выйти на улицу, ведь раз Дуглас уже следит за мной, то не упокоится. Я знаю таких мужчин, как он. Они жестоки. Слишком жестоки к другим, а ещё сильнее к себе. Они слепы, одержимы своей идеей, которой поклоняются и ни за что не отступят, а будут бить до последнего, даже лежачего. Они считают себя идеальными, но вот это обман. Этот человек меня очень пугает. Вот это я влип.
Поднимаю голову и, хлюпая носом, быстро вытираю чёртовы унизительные слёзы в глазах. Я размяк, оказывается, слишком сильно. Я не вылечился. И до сих пор болен. Я…
– Если ты, действительно, планируешь быть хорошим юристом по административным делам, то тебе вряд ли поможет истерика в зале суда. – Дёргаюсь от тяжёлого голоса, раздавшегося слева, и чуть не сваливаюсь со скамейки.
С распахнутыми глазами смотрю на пресловутого Дугласа, спокойно сидящего рядом, и страх вновь парализует меня.
– Хотя… если учесть, что ты врёшь обо всём, то и это тоже наигранно. Ничего удивительного, – хладнокровно продолжает он.
– Какого… оставь меня в покое. Это уже преследование, и за него…
– Ах да, я прекрасно знаю все законы, и там чётко сказано, что за мошенничество и вымогательство денег грозит от трёх лет и до пожизненного заключения. А для тебя, конечно же, депортация