Даша сидела, открыв рот.
– Глаза темно‑карие, шикарные ресницы. Да и вообще ты красивая…
Тогда Даша немного успокоилась.
О чем я говорил до этого? Ах, тот вечер в нашем доме.
Даша посмотрела не оторванный бант и слезы вновь наполнили ее глаза.
– У Афродиты никогда не отрывали бантиков, – сказала она. – Теперь я совсем не как она. Я лучше пойду домой. Мама будет злиться.
– Пообещай, что придешь завтра, – сказал я. – Что бы ни случилось?
– Обещаю…
– А давайте принесем друг другу клятву? – воскликнул Дима.
– Какую клятву? – удивилась Даша.
– Ну как… что мы навсегда останемся друзьями, что не предадим и всегда придем на помощь…
– Ой, здорово! – захлопала в ладоши Даша.
– А этот бант будет талисманом нашей дружбы, – предложил я.
– Хорошо, – согласилась Даша.
Мы сели на корточки, взяли друг друга за руки, а между собой положили розовый бант.
– Каждый должен придумать один пункт клятвы, – сказал Дима.
– Итак… Клянешься ли ты, Даша и ты, Антон, вечно сохранять верность своим друзьям?
– Клянетесь ли вы защищать друг друга от злых людей, волков, медведей, собак и мышей? – продолжила Даша.
– А если другу понадобится помощь, каждый бросит все свои дела и придет на выручку, – закончил я.
– Клянусь!
– Клянусь!
– А теперь пусть каждый поцелует этот бант, – сказал Дима.
Даша прижала бант к губам, передала его мне, я же, после ритуального поцелуя, отдал наш новый талисман Диме.
Теперь мы сидели, глядя друг на друга как-то по-особенному, точно стала существовать невидимая нить, связывающая нас. Мы осторожно встали, словно боясь порвать ее, и, не говоря ни слова, вышли из дома.
Уже на улице, по-прежнему молча, дойдя до квартала, мы попрощались и пошли каждый в свой дом.
Я помню этот день, словно он был вчера. Слова нашей клятвы остались как будто вырезанными у меня на сердце. И, пожалуй, это самое теплое воспоминание из моего детства.
– Ты все еще слушаешь меня? Ты уснула. Милая Соня…
Антон подошел к креслу, на котором задремала старушка, накрыл ее пледом и осторожно поцеловал в щеку.
Часть 1
Глава 1
Давно наблюдая за этим домом, он мог с закрытыми глазами начертить его план на любом попавшемся клочке бумаги. Знал все трещинки на фасаде, каждый кустик, за которым ежедневно заботливо ухаживал садовник. Да, он был почти влюблен в эти розы кремового и светло-красного цвета.
Он знал, что дверь калитки едва слышно скрипит, открываясь, а дорожка из щебня до дома шуршит под ногами, хотя сам он ни разу ни открывал эту дверь и никогда не ходил по хрустящей дорожке.
Ему стало известно, что в доме живет кошка, рыжая и пушистая: однажды горничная жаловалась садовнику, что устала очищать от шерсти диваны и кресла. В