Слезы, раскаяние, клятвы, обещания, просьбы дать последний шанс нашему браку, плавно переходящие в угрозы и бесчисленные упреки с зачитыванием полного списка моих косяков, а следом демонстрация нового развратного комплекта нижнего белья и примирительный секс, из-за которого я ее в принципе и терпел последние годы. Когда ты на работе проводишь семьдесят процентов своего времени, а домой заходишь поесть, поспать и снять напряжение, то неплохой секс – это немаловажная причина. Если бы не истерики и скандалы Сильвии, можно было бы назвать наш брак удобным партнерским союзом.
В этот раз, Сил побила все рекорды, одумавшись через шесть часов. Первый звонок застал меня на трассе. В одном уверен – она не припрется сюда в пургу. Моя смелая самонадеянность базируется на знании, что Сил до нервной тряски ненавидит этот дом и дорогу к нему. Поэтому только здесь я могу не беспокоиться за свое уединение.
Мог… пока одна снежинистая мелкая пигалица с зачётными губами и упругой задницей не заявилась, чтобы выгулять свои ржавые коньки в моих скромных владениях.
Недолго насладившись минутами тишины в темноте, разрезаемой тусклым лучом фонарика, я все-таки спускаюсь вниз. Стараясь не скрипеть ступенями и передвигаться практически бесшумно, что очень сложно сделать, учитывая массивную физическую комплекцию, я незаметно пробираюсь в коридор. Бегло глянув на суетливо кружащую вокруг стола Снежинку, быстро сворачиваю в техническую подсобку. Хочу проверить автоматы в тщетной надежде, что поломка произошла в доме. Вероятность – нулевая, но попробовать стоит.
Открыв щиток, пару минут созерцаю содержимое с фонариком в зубах, и, убедившись, что от моих виртуозных навыков в электромонтаже ничего не зависит, с чувством выполненного долга возвращаюсь в гостиную.
Снежинка в этот момент как раз ставит бокалы на белоснежную скатерть с традиционным рождественским рисунком. И где она ее только откопала? Занятая приготовлениями, девушка снова не замечает моего присутствия, хотя я стою прямо за ее спиной. Напевая что-то под нос, она любовно раскладывает вилки, сдвигает к краю ведерко со льдом и торчащими из него бутылками. Балто – хитрый Иуда, виляя хвостом, трется возле Снежинки и носом не ведет в сторону хозяина. Совсем старичок нюх потерял.
А я все думаю, какой голос у нее приятный, мелодичный. Песенка знакомая. Невольно прислушиваюсь, вновь попав в поле влияния снежинистого аромата. Синатра. Да, точно он. Резко задрав голову, кроха поправляет омелу, закреплённую на темном абажуре.
– Отлично, – удовлетворённо хмыкнув, бормочет Снежинка. – Но при свете было бы лучше, – добавляет шепотом.
Согласен, кроха. Лучше, теплее и индейку могли бы разогреть.
Пытаюсь напомнить себе, почему она, вообще, здесь? Я про девушку, а не индейку.
Когда я успел стать таким добрым и гостеприимным?
Сложный вопрос.
Очень сложный. Оставлю-ка я пока его без ответа. Может быть, после порции виски, размышлять