Именно поэтому я не могу полностью отмести вероятность существования какого-то фактора окружающей среды, повлиявшего на Маркуса. Это очень трудно доказать. Некоторые факторы влияют слишком тонко, чтобы их было легко определить. Прямо сейчас мой желудок говорит, что я голоден, и мне совершенно необходимо шоколадное печенье с ореховым маслом из закрытого магазинчика. Причем я не уверен, что именно генерирует нервный импульс – мой мозг или триллионы бактерий в желудке, которые научились управлять моими дофаминовыми рецепторами. Да, они и такое могут. В некоторых исследованиях приводятся пугающие данные о том, что некоторые виды ожирения могут быть вызваны не генетическими сбоями, а микробами, которые заставляют нас есть вредную калорийную пищу. Да, я в курсе, что иногда очень хочется списать нашу лень и дурной выбор на обстоятельства или гипотетического внешнего виновника, однако постоянно растет количество известных болезней и шаблонов поведения, которые вызваны механизмами выживания тех микросуществ, что живут внутри нас.
А то, что человеческое тело, в свою очередь, представляет собой среду обитания миллионов других существ – многие из которых глубоко чужды нам генетически – и экосистем, известно уже давно. Уже больше ста лет мы всерьез подозреваем, что митохондрии в клетках нашего тела когда-то были отдельными организмами. Союз первых эукариотов и древних бактерий оказался настолько эффективным, что благодаря ему возникло огромное множество организмов – от простейших губок до велоцирапторов. Тем самым природа как бы показала, что не важно, откуда берется хорошая идея, если она помогает выживанию вида.
Другие доказательства межвидового взаимопроникновения можно найти, изучая все странности и нелогичности в строении ДНК, которых не должно было быть, развивайся все живое по четким и понятным правилам. В нашем геноме есть фрагменты, доставшиеся нам от вирусов, которые нас когда-то заразили и ухитрились прописать куски своего кода в программу хозяина. Именно поэтому я не особо боюсь потенциального восстания машин. Наш генокод все равно где-нибудь да останется, пусть даже в файле с пометкой «При обнаружении немедленно уничтожить».
Я сажусь напротив девушки в толстовке Техасского университета. У нее на коленях котенок, с которым она играет. Котенок черепаховой окраски, и я пытаюсь разглядеть в его поведении элементы «черепаховости», на существовании которых настаивают владельцы кошек такого окраса. Я улыбаюсь девушке, стараясь при этом не выглядеть маньяком. Она улыбается в ответ. Раздосадованный паузой в игре котенок пытается оцарапать ей подбородок.
Интересно, как котенок воспринимает хозяйку? Как маму-кошку? Большого товарища по игре? Или как-то совершенно иначе, для чего в человеческом понятийном аппарате нет аналога? Вовсе не факт,