– Фрэнк, мне нужна помощь! Она обкакалась! И там всё в дерьме! Макс! – Нажимая на ручку, кричу. Но они заперли свою дверь, и я слышу сдавленный смех.
– Развлекайся, Лекс, и сделай так, чтобы она прекратила плакать. Кому-то нужно зарабатывать деньги в этом доме и вставать в восемь утра, – отвечает глухо брат.
– Козёл, ты! Вот будешь старым, я тебя говном измажу и заставлю его жрать! – Со злостью ударяю по двери и плетусь обратно. Не хватает мне убирать дерьмо за стариками, так теперь ещё и за этой… этой наглой, всю в мамочку, засранкой!
– Вот сама виновата, что орёшь? Терпи, я же буду терпеть твоё дерьмо, Мими, раз твои предполагаемые папочки свалили и подбросили мне тебя на всю ночь. А я, кстати, тоже зарабатываю! И у меня смена завтра! – Последнее уже кричу, надеясь, что Макс это услышит.
Тяжело вздыхая, смотрю на отвратительное месиво на когда-то прекрасной простынке с бабочками и даже не знаю, с какой стороны взяться. Решаю, что сначала отмою Мими, а потом уже постель. И снова та же процедура – обнажёнка вместе с ребёнком, душ, мои причитания о том, насколько несправедлива жизнь и обтирания новым полотенцем. Бег до кухни, поиск новой бутылочки, психованный топот ног, кое-как замешанная смесь. Соска в рот и оттирание кроватки, застирывание простыни, вновь психую, сжимая кулаки, и жутко желаю заснуть прямо в ванне. Просто бросаю неочищенную простынку в урну к рубашкам брата, а нечего было надо мной издеваться, и иду за Мими, чтобы уложить её обратно в кроватку, а перед этим тщательно одеть памперс. Пока я всё это проворачивала, стрелки на часах показывают уже половину третьего, и ребёнок благополучно заснул на моей кровати. С соской во рту и головой, повёрнутой набок, отчего молоко из бутылочки вытекло на простыню. Хотелось орать оттого, что всё летит к чертям. Плюнув на памперс, переношу голенькую Мими обратно в кроватку и накрываю пледом. Пятно на своей кровати прячу под покрывалом и заваливаюсь спать.
В общем, к шести утра и после третьего подъёма я поняла – никогда не заведу детей. Они просто невыносимые эгоисты! Из-за такой бурной и тяжёлой как морально, так и физически, ночи перед работой специально гремлю кастрюлями и сковородками, бросая их на пол, чтобы создать ещё больше шума и показать брату с его муженьком, как они обидели меня. И, вообще, нечего спать! Но в ответ на мои шаманские танцы с кухонной утварью и разлитым кофе, так никто и не выходит. Не помню, чтобы когда-то я была так раздражена, а ведь мне ещё пахать сорок восемь часов в доме для престарелых и продолжать подтирание задниц только теперь уже старческих. Боже, как же меня всё бесит. И люди, и океан, и эти улыбки довольных людей. Хочу, чтобы все были в таком же ужасном настроении, как и я. Даже появляется желание отомстить брату за такую ночь и помешать им оставить у себя Мими. Знаю, что это подло, но ничего с собой не могу поделать.
К вечеру