Они были счастливы и влюблены, хотя Тимофею шел четвертый год. У меня так не было, беременность жены стала окончанием всего романтизма. Я стал папусиком, который должен обеспечивать семью. Тогда я стал поглядывать по сторонам, и выяснил, что не так уж плох, как был в двадцать лет. Многие девушки отвечали на мои взгляды и отзывались, но я еще не мог переступить черту клятвы. А здесь мне стало неловко от их бесконечного нескрываемого счастья и желания друг друга. Анна увела мальчика в комнаты, оставив нас одних.
– Не осуждайте меня, – продолжил Евгений, – но мне кажется, что жена должна быть моложе, намного моложе. Она должна быть ученицей мужа, его творением, его созданием, которое он будет боготворить и почитать, когда она вырастет. Это придумано не нами, но это верно. Тогда это действительно, муж и жена – одна сатана, – неожиданно закончил он. Я не стал говорить, что женился на однокурснице, своем парне, веселой девчонке, которая сразу после загса перестала быть таковой, а стала капризной и нудной пилой.
– Я влюблялся в девушек, когда учился на истфаке в Минском универе, но я был провинциален и наивен, к тому же мне предстояло вернуться в глубинку, откуда я вырвался. Они не рассматривали меня как партию в моих единственных изрядно потрепанных брюках, которые я гладил каждый вечер. И я приехал сюда убежденным холостяком. Я уже двадцать лет работал учителем и директором музея, когда на практику в местную школу приехала Анечка, увидев ее, я понял, что это навсегда. И это награда за мое терпение и унижения юности, я бесконечно ее люблю.
Я не ожидал такого признания, опустил глаза, а он перевел разговор на Анну Гроше, что родом из этих мест, и что все это верно и нужно внимать опыту предков. Я только слушал и кивал и чуть не плакал от злости. Потому что так у меня не будет. Я не любил ждать, я любил догонять, поэтому женился не дождавшись своей единственной.
Глава 16, где я приобретаю семейные реликвии или меня все-таки надули
Мне постелили в мансардном этаже, а утром разбудили к завтраку. Аннушка уже собралась в поход, даже для меня нашлась брезентовая куртка и резиновые сапоги. Тим стоял рядом с родителями, он всегда сопровождал их в экспедициях. Мы отправились к машине, пройдя через семейное кладбище с обломками плит. Только две плиты устояли – Викентия и Анны, они были как новые, даже цветы росли рядом.
– Это Аннушка старается, – тихо, чтобы Анна не слышала, объяснил Чукин. – Сохраняет некрополь, ну Тимошка ей помогает с цветами. Он прирожденный археолог, в прошлом году со своим совком нашел фундамент каких-то строений, сложенных без цемента. Если мою заявку в Министерстве одобрят, то я тут начну копать. Мне кажется, что это стоянка палеолита, – он пустился в рассуждения о миграции народов, я затосковал, что сейчас мне еще и каменный топор выдадут.
Выйдя к торчащим из бурьяна кирпичным столбам, мы остановились. Это был барский дом. Над землей возвышалась на полтора метра каменная кладка, именно каменная, без кирпича, со сводчатыми окнами.
– Все,