Королева считала герцога первым рыцарем Европы и лучшим женихом, достойным породниться с династией Плантагенетов. Король не имел никакого желания родниться с солдафоном в глубине души считая того грубым животным не умеющим вести себя в обществе дам, но нравящийся им, судя по восторженным отзывам его недалекой супруги. Не мешкая, могучий герцог почти без размаха нанес короткий удар с плеча. Этот выпад был известен опытным бойцам своей силой и мощью и мог вполне раздробить Васе ключицу, навсегда оставив его инвалидом. Цион представил себе, как не поздоровилось бы другу, коснись топор Балкруа назначенного места. Но Василий, работавший преимущественно на контратаках, успел вовремя отклониться. То был один из самых излюбленных приемов маэстро, которым он всегда заставлял соперника промахиваться. Массивный герцог, слишком много вложивший в этот удар, потерял на секунду равновесие и этого было достаточно, чтобы легким тычком слева сбросить его с коня. Боксерские навыки маэстро сослужили ему хорошую службу. Король не мог поверить глазам: великий герцог, как пушинка вылетел из седла, а этот молодой нахал
по-прежнему сидит на горячем скакуне, призывая публику аплодировать его блестящему выпаду. Оказавшись на земле, славный герцог, зная по собственному опыту в какое позорное избиение это может вылиться, прикрыл голову кольчужной перчаткой. Но не таков был Василий, чтобы бить лежачего. Без свидетелей де Хаимов не постеснялся бы выбить дурь из медной башки этого бронированного болвана, но на людях он был сама учтивость. Спешившись, он подошел к поверженному, снял тяжелый шлем и при всеобщей напряженной тишине произнес следующую тривиальную фразу:
– Прошу вас, герцог, встаньте, и мы продолжим наш спор!
Щепетильность Василия в вопросах чести, его высокая порядочность – ведь мог же он воспользоваться своим преимуществом и растоптать прославленного рыцаря под копытами разгоряченного коня, не остались незамеченными, вызвав бурную реакцию, пробудившейся от столбняка публики. «Браво. о!» – восторженно приветствовали дамы великодушие таинственного рыцаря. Мужчины предпочитали воздерживаться от проявлений эмоций, но было видно, что симпатии их на стороне отважного незнакомца – немало, видать, горя натерпелись они от своенравного и жестокого Балкруа.
Герцогиня де Блюм, поймав на себе завистливые взоры соперниц, залилась румянцем и впервые за все время турнира пытливо вгляделась в лицо своего нового обожателя. Василий, не слишком уверенно чувствовавший