Понятно, что он опасался за друга, но еще более ясно, что Стасу край как не хватало на посту руководителя службы контрпропаганды такого фрукта, как насквозь прожженный Деркулов. Но и меня подковерный маразм нашего горячо любимого правительства достал сверх всякой меры. Так что лучше перетягивание интеллектуальных канатов отложить на будущее.
– Ладно! Потом, брат, поговорим, а то меня Буслаев, после твоего отбытия, с говном сожрет. Чем порадуешь?
– Да так, привез тебе военного барахлишка всякого чуток. С Иванычем, понятно, поделился – тебе крохи остались; так что – не съест, не бойся. И народу – конкретного пару человек – тоже выцарапал, даже не спрашивай как.
Я заглянул через его плечо. У джипа члена Военного Совета Республики (вслух именуемого самими военными не иначе как «высер») стояло трое.
Какой-то затрапезный скособоченный дедок, присев, что-то писал в тетрадку. Рядом, с разбитой в баклажан мрачной рожей, стоял расхлыстанный, как будто его целой псарней травили, рослый парень лет за тридцать. И, наконец, сразу за стариком бесформенным утесом высился третий – явно деревенское сурло размером аккурат с трактор, на прицепе которого его два десятилетия назад папка с мамкой зачали под пропахнувшим молоком и навозом распахнутым деревенским небом.
– Ты че, бля, прикалываешься?
– Ни капельки, дружище… – Он улыбался во весь рот. Глаза откровенно говорили о том, что он действительно – не шутит… – Ты мне за каждого из них потом коньяк поставишь и в ножки поклонишься. Народ – конкретный, говорю тебе.
– Угу… И в чем «конкретика» этих клоунов?
– Вот тот, что с гроссбухом, – Иван Григорьевич. Фамилия – Передерий. Инструктор-подрывник. Дончанин. Гвардии старший прапорщик. И не отставник – с корабля на бал! Да еще и доброволец… – Подумав мгновение, Кравец добавил: – После лагеря. Смотри, не телепай мужика.
– Да он же – старик!
– Кирьян, не тормози, окей?! Ему годков чуть больше нашего. Говорю тебе – в лагере изувечили. Ну, и еще… охолостили его там. Он уже после больнички пришел… – Выдержав паузу, Стас добавил: – Из России пришел. Сам.
– Ни фига себе… Остальные?
– Бугай, не поверишь – фамилия такая, прибился к этим на губе. Сидел за какую-то хрень. Вроде дезертир. Думаю, бык здоровый, тебе пригодится… – Стас достал сигареты, угостил меня и, смачно затянувшись, продолжил: – Что до последнего, то тут тема отдельная. Хочешь, верь, хочешь, нет. Юрий Константинович Жихарев. Бывший командир разведвзвода или, кажись, даже роты, выпускник Рязанского десантного, ветеран Чечни, старший лейтенант запаса, кавалер правительственных наград, беженец-крымчанин, ну и доброволец, знамо дело!
– Эт, как же его угораздило-то так, и – в Чечню, и – крымчанин?
– Вернулся, говорит, на историческую родину,