– Да потому что дура! Слушать меня надо было и предохраняться. Зоя на подхвате. Ничего, Димку женишь на себе, и этих пристроишь.
Мысленно я уже исполосовала обеих на кровавые ленты. Вот же гадюки. Дима тоже хорош! Нашел, к кому обратиться.
Только сейчас до меня дошло. Он не отдал меня! Не оставил на попечение этой прошаренной бабке! Он должен скоро приехать и забрать меня…
Звонок, разнесшийся по всей квартире, буквально выдернул меня наружу. Я знала, кто стоит за дверью. Чувствовала нити черноты и боли, расползающиеся паутиной в разные стороны. Даже его запах проник сюда, заставляя меня жадно вдыхать аромат грозовой свежести.
Он пришел! Вернулся за мной. Не забыл. Теперь он точно не оставит меня здесь – такой мысли я даже не допускала. Он пришел, чтобы забрать меня домой.
Ему очень больно. И тоскливо. Он нуждается во мне. Только я смогу помочь – вытянуть черную нить, обвивающую его душу темным коконом. Только я смогу свернуть эту нить в клубок – мягкий, пушистый и совсем не страшный.
Когда Старая Карга распахнула дверь, между мной и Димой оставалась лишь пара жалких метров.
И он сам преодолел это расстояние. Не сказал ни слова. Просто опустился на корточки и подхватил меня на руки. Такой теплый, родной и знакомый. Безумно печальный и одинокий.
Я вцепилась в него изо всех своих скудных сил. Если бы могла, обвила бы собой.
– Ну как ты, брат? Скучал по мне? Да? Ждал?
Я царапала ткань его футболки и мурлыкала что-то невразумительное. Может, он расслышит, может, поймет, мой ответ? Да! Да, я очень скучала. Безумно.
Так скучала, что уже отчаялась его увидеть и напридумывала себе невесть чего. Скучала до безумия и грызущей душу тоски.
Я прижималась к Диме так, словно он единственный остался на земле. Единственный родной и близкий человек. Единственный, кому я могу доверять и на кого могу надеяться.
– Скуча-а-ал, да-а-а… И я по тебе…
Его грудь слегка вибрировала от каждого сказанного слова. Во мне что-то отозвалось. Я тоже ответила. Тихонько замурчала в ответ.
Словно круги на воде от брошенного камня, от Димы исходили волны боли. Я не понимала, что у него болит, но чувствовала это как нельзя отчетливо. А еще я чувствовала тоску. Такую же сильную, как у меня. Безудержно острую, от которой хочется выть.
Кто заставил его так тосковать? Кто причинил боль?
Я заглянула в его лицо, пытаясь сказать, что буду защищать его. Изо всех своих сил.
Вблизи было видно, как он похудел и осунулся. Щеки впали, а под глазами залегли темные круги. Несколько дней он не брился, и от щетины теперь выглядел болезненным. Я потерлась о колючую щеку.
– Что-то ты схуднул, да? Ничего… я тебя откормлю…
И это он мне говорит? Сам стал похож на палку.
– Да где ж он схуднул, Димочка? – Старая Карга попыталась выхватить меня из Диминых рук, но он не дал. – Я ему лучший корм давала! Половину пенсии пришлось отдать.
Все еще держа меня у груди, Дима