Я собирала вещи, будто на похороны. Когда мы с Олегом уже должны были уезжать, Алина стояла в коридоре и провожала нас. Я не знала, как она будет реагировать, мне так не хотелось слышать вновь ее претензий или, напротив, видеть ее довольное лицо. В последние дни она была в хорошем настроении, теперь ей можно будет выходить из дома. Она очень этому радовалась и ждала моего отъезда. Мне было больно видеть, что она так счастлива. Но в тот день, когда я стояла уже в прихожей, в ее глазах зажглось что-то другое. Может быть, я придумываю, но тогда я вновь увидела свою маленькую девочку. Подростковое бахвальство куда-то ушло, и она стояла в коридоре с грустным лицом, хотя и старалась этого не показывать.
– Ну что, до встречи? – сказала я, пытаясь сдержать слезы.
– До встречи, – ответила она.
Я была уже в уличной обуви, а она стояла в паре метров от меня. Это был какой-то порыв, я не помню, как сделала те несколько шагов, но вот я уже обнимала дочь. Как всегда полубоком, потому что мешал живот. Мне так не хотелось ее отпускать. Сначала она была какой-то отстраненной, а потом я вдруг почувствовала, что и она крепко обняла меня в ответ.
– Я люблю тебя, Солнышко. Больше всего на свете, – сказала я, уже вся в слезах.
– И я тебя, мама, – я поняла, что она тоже плачет. – Пожалуйста, возвращайся.
– Обязательно.
Тут я почувствовала еще одно объятие. Сзади к нам подошел Олег.
– Ну что вы, плаксы, – с улыбкой сказал он, хотя я услышала по голосу, что муж и сам еле сдерживает слезы. – Все у нас будет хорошо. Мама скоро вернется. Мы даже не успеем соскучиться.
– Не балуйтесь без меня, – сказала я, высвобождаясь из объятий. Так я говорила, когда уходила от них куда-нибудь: погулять по магазинам или посидеть вечером с подругами. И сейчас вдруг хотелось верить, что мы такая же обычная семья, как год назад. И я просто уйду на пару часов и вернусь к ним, а они будут сидеть дома: Алина смотреть телевизор, а Олег играть в приставку. Но нет. Все было по-другому. Слезы душили. Я быстро поцеловала Алину в щеку и подошла к двери.
– Пока, мама, – сказала мне она и помахала рукой.
– Пока, доченька, – я повернула ручку двери и в последний раз переступила порог своей квартиры. Это было одиннадцать дней назад. А кажется, будто прошла целая жизнь.
Больничная палата. В тот день я впервые переступила ее порог. Это было отделение обсервации. Раньше здесь лежали женщины с малышами, у которых не все было в порядке: они родились недоношенными, или мамы были чем-то больны. А еще сюда клали девушек из неблагополучных семей, о которых некому было позаботиться. Палаты здесь были маленькими, на два-три человека. Сейчас это было единственное работающее отделение в роддоме. Все остальные были закрыты. Его условно разделили на две части. В одной лежали те, кто только готовился