Впрочем, одного персонажа атеистской наружности появление Риты все-таки заинтересовало. Он сидел в неновом «ситроене», кутаясь в свой великоватый черный пиджак, и как раз говорил по мобильному телефону:
– Докладываю: пациент сделал зарядку у нотариуса и переходит к водным процедурам.
Третьего марта одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года в Париже возле площади Дестинье д’Орвис дождь начался в двенадцать часов двадцать шесть минут по среднеевропейскому времени.
ГЛАВА 5. ПОНЕДЕЛЬНИК ПРОДОЛЖАЕТСЯ. РИТА
Перестань, Костя Воронин. Я бесконечно, до оцепенения устала от тебя. Прекрати играть мною. Еще три года назад я оплакала тебя как без вести пропавшего, и у меня находились силы прятать в своей душе любовь к тебе, защищать ее, но сейчас, когда ты пытаешься сообщить, что наконец погиб, я не верю, я равнодушна. У меня нет уже сил верить тебе, КВ. Все слезы давно закончились. Сейчас мне не больно, вернее, не так больно. Сегодняшняя боль – пустяки против боли той осени и зимы, когда я находилась между жизнью и смертью, а они – уж не знаю, партнеры ли, работодатели – решали мою судьбу и лениво спорили, я слышала. Тогда я больше думала о тебе, чем о себе. А сейчас я спокойна. С меня хватит. Мне не нужны эти деньги, дома, акции и прочее. Зачем? Чего ты еще хочешь от меня? Может быть, ты считаешь, что я их заработала? Если так, то я презираю тебя, Костя. Мне нужен был ты, а не твои деньги. А сейчас вообще от тебя ничего не нужно, только покой, которого ты не хочешь мне дать.
За окном брассери с независимым видом деловито двигались подмокшие парижане. Дождь заканчивался. Официант с тревогой посматривал на Риту. Ее лицо внушало ему справедливые опасения. Как она ни крепилась, глаза были влажны.
– Что-нибудь еще, мадам? – перед Ритой стояла нетронутая чашка чая.
– Нет, спасибо. Хотя… Вы не подскажете, где в Париже православная церковь? – Официант, разумеется, был иммигрант и знал толк в одиночестве.
– Я выясню, мадам. Подождите, пожалуйста, – и действительно, вскоре вернулся. – На рю Дарю. Вызвать такси, мадам? Или можно доехать до станции метро «Терне». Мерси, мадам.
Чаевые Рита оставила внушительные.
На ступенях церкви двое немолодых людей говорили по-французски. В их речи не было ни капли торжественности или ожидаемой в таком месте многозначительности. Наверное, сплетничают, решила Рита, вспомнив вчерашний разговор в самолете. Двери храма оказались открыты.
Рита не знала точно, верит она в Бога или нет. Наверное, да или скорее да, чем нет, но неумело, приблизительно как-то верит, поверхностно, на скорую руку. Она не часто беспокоила Его своими просьбами, но и не вдавалась в тонкости и механику процесса, который называется «верой». Рита сомневалась, что Богу так уж важно прилежное соблюдение верующими обрядов