– Вввы что? Это вы так убиваетесь из-за того, что козел вашему истукану пи… ну, это самое отбил? – поинтересовалась я, когда наконец хоть чуточку обрела способность говорить.
– Да будет известно дочери богини… – велеречиво начал вожак, но смешался и закончил совсем обыденно, – Теперь нашим в битве не победить, вот.
На этих словах тетки снова заголосили так, словно им всем вот прямо сейчас уже вручили похоронки.
– Стоп! А если я вам этого красавца починю, все еще можно будет исправить? – поинтересовалась я, – Только чур без пролития крови.
– Как без крови? – оторопел шаман. – Это же жертвоприношение. Так всегда полагается, чтобы умилостивить богов… ну, то есть, ваших.
– А вот так без крови, – тут уже я оказалась непреклонной как скала. – Нашим гораздо приятнее другие жертвы, ясно? Цветочки там, плоды земные.
Тут старик внезапно побелел как мел, кинулся кланяться мне в ноги с мольбами о прощении и с извинениями за то, что сразу не признал. У дедульки, похоже, от излишне насыщенного дня крыша окончательно уехала. Такой расклад мне совершенно не понравился, поэтому я всячески заверила вожака в своей благосклонности, которая имеет шанс невероятно возрасти, буде в селении окончательно и бесповоротно откажутся от кровавых жертвоприношений. А что до непризнания, так и мне его портрет не сильно знаком, чего греха таить.
На этой мажорной ноте я поднялась с земли и зашагала в сторону поселка, прикидывая, где лучше накопать глины для идолова мужского достоинства. Группа поддержки, негромко стеная и бормоча, тащилась следом. Из доносившихся обрывков слов больше всего меня заитриговало многократно повторявшееся «опять выйдет, как тогда, о горе, как тогда, снова выйдет как тогда, а ведь мы хотели, как лучше». Что у них тут уже успело случиться до нас? Неужто тоже кто-то на идола успел покуситься? Эх, жалко, Веньки рядом нет, он бы сумел их разговорить, не то, что я с моими жалкими обрывками слов. Ничегошеньки я в их мировоззрении не понимала, и спросить тоже не могла.
17
Рассказывать о своих победах легко и приятно. Рассказывать о героических поражениях – тоже, на свой лад. Но как рассказать о таком вот никаком походе? Во главе своего воинства я возвращался в деревню, не зная, что и скажу Юльке. С одной стороны – задание выполнено (ну, в общем и целом), потерь тоже почти что нет. Во всяком случае, безвозвратных потерь. А с другой – с мечтой о строительстве маленькой победоносной империи приходится, кажется, проститься.
Воинство разбредалось по домам, кто-то тащил мешки с припасами в сторону деревенских кладовок, раненных отпаивали вином. Это я вообще-то предупредил, что промывать раны надо обязательно чистым вином, чтобы не было нагноения, но, как водится, поняли меня так, как хотели понять, и промывать всё стали изнутри. А что же еще делать, если главная рана