– Тады прощевай, Василий, – сказала она приглушенным голосом и нерешительно протянула Арапову руку.
Атаман взял ее впервые в жизни. Вздрогнул, словно от удара молнии. Сильно закипела его кровь, мурашки побежали по телу. Он стоял неподвижно, точно ноги его вросли в землю, глядел в глаза Степаниды и бережно сжимал мягкую ладошку.
Рука женщины дрожала, дрожала и она сама, отвернув склоненную голову. В глазах ее отразился загадочный блеск, точно небесная звездочка пробилась сквозь густой туман, а губы двигались, словно творили молитву Господню.
– Прощевай, Василий! – шепнула Степанида и не уходила.
– Прощевай, голуба! – сказал Арапов, продолжая сжимать ее руку.
Женщина медленно подняла глаза, на лице отразились одновременно и радость, и печаль; едва слышно она проговорила:
– Береги себя. А я вернусь! Обязательно вернусь к те, Вася! – и, вырвав руку, медленно пошла в сторону избы.
Все кружилось у нее перед глазами; казалось, небо сошлось с землей. Сквозь слезы она пролепетала:
– Хосподи, как я несчасна!
Только она собралась шагнуть на ступеньки, как перед ней внезапно появился атаман. Степанида вздрогнула и опустила глаза.
Тяжело дыша, Арапов нежно взял ее за плечи и горячо выдохнул:
– Люблю тя, голуба! Больше жизни люблю! Ежели хошь…
Степанида ничего не сказала: она протянула руки, обвила шею атамана и, борясь с рыданиями, прошептала:
– И ты мне люб, сокол мой ясный! Люб! Люб! Люб!..
Разбушевавшаяся стихия нанесла немалый урон и поселению кулугуров. Только, в отличие от казаков, спасавших свое имущество, кулугуры провели всю ночь в молитве, стоя на коленях под проливным дождем.
Пребывая в молитвенном экстазе, они не видели, как мощные порывы ветра срывали крыши с их жилищ, как вода заполнила землянки. Все их помыслы были обращены только к Богу, пославшему им испытание, которое они должны были преодолеть.
Взбухшая от избытка воды земля под ногами молящихся была истоптана, взрыхлена каблуками, завалена хламом от разоренных жилищ. Кулугуры, даже не пытавшие навести порядок, сгрудились вокруг Гавриила. Куда ни смотри, везде перепуганные и переполненные верой лица. И над ними – отчетливый, ясный, согретый возбуждением голос старца:
– Браты и сестры! Не каждому человеку дано сделать в жизни дело, остающееся в веках. Вам энто щастье дано!
Кулугуры, втягивая головы в плечи, доверчиво вслушивались в пламенную речь своего вождя. Перечеркивая резкими взмахами рук неприглядную картину, Гавриил своими вдохновенными обещаниями создавал будущее поселение.
– Верующие!