Он замолчал, но в автобусе тут же возник гул голосов, поддерживающих парня.
– Вечно ты, Михаил, недоволен, – громче других сказал преподаватель, строго поглядев на студентов.
– А чему тут радоваться? – тут же встрепенулся белобрысый. – Я, может, в институт учиться приехал, а не картошку собирать. Ладно бы еще на мясокомбинат послали, как на первом курсе. Вот там лафа была. Там мы отъелись…
Мишка закрыл глаза, вспоминая, как он каждый день, прежде чем уйти домой с мясокомбината, опоясывал тело, словно пулемётными лентами, гирляндой сосисок, скрывая их под брезентовой курткой-штормовкой, чтобы не поймали на проходной. Сейчас он был одет в ту же куртку, на спине которой было написано красной краской: «Нам жить в двухтысячном году».
– У него тогда даже глаза жиром заплыли, в щелочки превратились. – Сидевший рядом с Михаилом его друг Володька, живший с ним в общежитии в одной комнате, толкнул того в бок: – Правда, Миш?
– Ну вот, всё испортил, – открыл глаза Мишка. – Только о хорошем подумал, и на тебе!
В это время автобус притормозил и, аккуратно съехав на обочину, остановился возле трактора, к которому был прицеплен картофелеуборочный агрегат. Второй трактор с огромной, заляпанной грязью телегой стоял неподалёку.
– Выходите, демагоги, приехали! – скомандовал преподаватель и первым покинул автобус.
Ребята по очереди стали спрыгивать с подножки на землю. Преподаватель, поговорив с трактористом, объявил:
– Здесь, на этом поле, нам предстоит работать два дня. А дальше видно будет. Так что сейчас делитесь на две группы. Одни будут идти за картофелекопалкой и собирать картошку в мешки, другие – грузить мешки на телегу. Работать будем без обеда, чтобы пораньше освободиться. Согласны?
Студенты согласились. Через минуту трактор, взревев двигателем, медленно потащил за собой картофелекопалку, оставляя на мокрой земле следы колёс и вывернутые картофелины. Ребята двинули следом, наблюдая, как картошка, протрясясь по грохочущему транспортёру, отделялась от земляных комков и сыпалась в бункер. Оставшиеся на земле картофелины приходилось складывать в вёдра, которые по мере наполнения пересыпали в мешки – по пять в каждый.
Работали с неохотой. На обувь ребят налипла глина, которая счищалась с большим трудом. Все часто останавливались, трясли ногами. Чем дальше, тем лица ребят становились все недовольнее. И только старший группы с умным видом стоял на площадке возле транспортёра, следя, чтобы на него не попало ничего лишнего.
– Слышь, Володь, ну сколько можно! – начал возмущаться Мишка. – Уже два часа глину месим без перекура. Нам ведь ордена не нужны. Подай-ка вон тот булыжник, я его на транспортер подложу. Может, тогда эта штука остановится. – И он положил на транспортерную ленту довольно тяжелый камень.
– Надо