Дело в том, что с некоторых пор жизнь самого Алексея Литовченко стала похожа на схваченный утренним гололедом автомобиль. Его то швыряло к обочине трассы, то выносило на встречную полосу, то, развернув поперек движения, волокло вообще неизвестно куда – в темноту…
Скорость движения давно уже превысила допустимую.
Впрочем, пока все ограничивалось легкими ушибами, вмятинами и яростным скрипом покрышек – однако, мастерство или хладнокровие водителя были тут ни при чем. Литовченко понимал, что все эти годы избежать столкновения или смертельного заноса в кювет удавалось только чудом.
«Наверное, – думал иногда Литовченко, – было бы неплохо регулировать течение жизни наподобие водопроводного крана: захотел – прибавил событиям интенсивности, надоело – перекрыл на какое-то время причинно-следственную связь. И отдыхай себе какое-то время, переваривай… Можно погорячее сделать, можно про запас воды набрать – тут уж кому как нравится».
Но пока, чтобы не потонуть, надо было, как на болоте, вовремя перепрыгивать с кочки на кочку – и ни в коем случае не останавливаться. Один-единственный неверный шаг запросто мог стоить Алексею Литовченко персонального светлого будущего.
…Трое парней в спортивных куртках вошли в паб, когда на тарелке уже почти ничего, кроме костей от жареной рыбы, не оставалось. Оглядевшись, новые посетители молча и слаженно пересекли зал и расположились за столиком по соседству с Литовченко.
Верхнюю одежду они снимать не стали.
Черный холодок невидимой опасности накатил на Литовченко, и он едва удержал себя от того, чтобы судорожно не завертеть головой. Сквозь негромкий шелест чужих разговоров ему даже послышался далекий щелчок – то ли фотоаппарата, то ли затвора автоматической винтовки.
Захотелось стать маленьким – или даже совсем раствориться, исчезнуть… На подсознательном уровне паб на берегу реки больше не воспринимался как нечто надежное, обещающее покой и относительную безопасность.
Пиво Алексей Литовченко не допил: рассчитавшись, он встал из-за стола, на ходу попрощался с официантом и вышел наружу. Быстрым шагом – почти бегом! – преодолев по Уоппинг-Хай-стрит расстояние до заброшенного Табачного дока, он еще раз проверился – никого…
Доки Святой Екатерины, расположенные рядом с Тауэрским мостом, по праву считаются самой освоенной и популярной частью старых лондонских доков. На оживленной Хайвей Литовченко моментально и без труда слился с людским потоком, густеющим по мере приближения к проторенным туристическим тропам. Двигаясь вместе с праздной, веселой и неторопливой публикой, он довольно скоро свернул на улицу имени Томаса Мора и вышел на набережную, вдоль которой, борт к борту, выстроились небольшие частные парусники, катера