Теперь он принадлежит мне. Вместе с кучей проблем. Самую огромную из которых создал я сам.
Своими же руками выкопал себе могилу. Наверное, она показалась мне недостаточно глубокой, за все мои грехи, и я копнул еще глубже. Чтобы уже никогда не выбраться.
Количество всего того, что я совершил в своей жизни, обеспечивало мне вечное пекло в аду. На самом сильном огне. Думаю, сатана лично явится, чтобы прожарить меня до черной корки. То, что я сейчас творил, выворачивало наизнанку. Это была попытка все исправить и хоть как-то заслужить прощение. Но проблема в том, что я ни хрена не чувствовал себя виноватым и каждый божий день сожалел о том гребаном благородстве, в которое полез играть.
Идея с самого начала была дерьмовой, но я же упорный. Если задумал, доведу до конца. Добьюсь своего и слеплю из говна конфету, которую не стыдно подарить матери. Впрочем, только дерьма эта сука и заслуживала.
Ненавидя ее, я до сих пор отчаянно пытался получить ее одобрение. Сам не знаю, на что рассчитывал. Что она распахнет свои объятия, расплачется и признает наконец, что я ничуть не хуже, чем брат?
Я на собственной шкуре прочувствовал всю ту хрень, на которую обречены некоторые из нас. Сильнейшие. А раз ты из рода древних, и в тебе течет старая, почти животная кровь, то и загоны тебе грозят конкретные.
Я должен разгрести всю свалившуюся на меня лажу, но мне нужна хотя бы пара часов отдыха. Просто время, чтобы ни о чем не думать. Или наоборот, подумать обо всем. В одиночестве.
Я зашел в гараж и выбрал самую неприметную из всех своих машин. Не то чтобы дела в Логовце шли совсем уж плохо, но и привлекать лишнее внимание не хотелось. Не многие знали, что власть сменилась. И я собирался воспользоваться этим. Держать остальных в неведении, как можно дольше. Что-то в смерти отца, а затем и брата не давало покоя. И хоть я пытался себя убедить в том, что Грегор кончил бы плохо в любом случае, все равно не мог избавиться от дурного предчувствия.
Мотор тихо замурчал, и я заставил себя успокоиться. Главное – внушить себе, что все делаешь правильно, и упрямо идти по намеченному пути. Я и так уже увяз по самое не могу, рыпаться дальше бессмысленно. Нужно придумать, как не сделать хуже, чем уже есть.
Ворота отъехали за высокий забор, и я вырулил на дорогу среди маленького темного леса. Даже запертый внутри металла, я слышал, как тревожно шумят деревья, как листья трутся друг о дружку. Старые стволы скрипели и кряхтели, словно им было больно. Адски больно. В природе чувствовалось напряжение. Что-то надвигалось. Что-то плохое. Лес уже знал об этом, предчувствовал. Пытался предупредить тех, кто мог его услышать. Я мог. Но навалившихся проблем было столько, что думать еще и о какой-то угрозе, не хотелось.
Я