– А вы любите розы? – спросила она.
Бен вырвал с корнем какое-то сорное растение и бросил его в сторону, прежде чем ответил.
– Да, люблю… Меня этому научила одна молодая дама, у которой я был садовником. У нее был клочок земли в одном месте, которое ей очень нравилось… а розы она так любила, как будто это были дети… или птицы. Я сам видел, как она нагибалась и целовала их… Это было давно, лет десять тому назад.
– А где она теперь? – спросила Мери, сильно заинтересованная.
– На небе, – ответил Бен, – как говорит пастор.
– А что сделалось с розами?
– Их оставили так… на произвол судьбы.
Мери начала волноваться.
– И они совсем умерли? Розы умирают, когда их оставляют так? – осмелилась она спросить.
– Я научился любить их… Я любил ее, а она – розы, – неохотно сознался Бен. – Раза два в год я уходил туда… делал кое-что… подстригал кусты, расчищал вокруг корней. Они были запущены, но земля была хорошая, и кое-какие выжили.
– А когда на кустах нет листьев и они сухие и серые или коричневые, то как же можно узнать, живые они или мертвые? – спросила Мери.
– Подожди, пока за них возьмется весна, когда солнце светит после дождя, а дождь выпадает после солнечного света, тогда узнаешь.
– Как же, как? – крикнула Мери, забыв осторожность.
– Погляди хорошенько на ветки и, если найдешь на них кое-где коричневые комочки, следи за ними после теплого дождя… Увидишь, что будет.
Он вдруг остановился и с любопытством поглядел на ее оживленное лицо.
– А ты чего так вдруг заинтересовалась розами? – спросил он.
Мери почувствовала, что лицо ее вспыхнуло; она почти боялась ответить.
– Это я… я хочу поиграть… будто у меня есть свой сад, – пробормотала она, – я… мне… нечего делать… У меня ничего… и никого.
– Да, это верно, – медленно сказал Бен, глядя на нее, – у тебя нет ничего и никого.
Сказал он это таким странным тоном, что Мери подумала, не жалеет ли он ее немножко.
Мери никогда не жалела самое себя; она только иногда бывала утомлена и сердита, потому что никого и ничего не любила. Но теперь все как будто менялось и становилось лучше. Если только никто не узнает про ее таинственный сад, ей всегда будет весело!
Она постояла еще минут десять и задала ему еще несколько вопросов. Он ответил на каждый вопрос своим обычным ворчливым тоном, но не казался таким сердитым, чтобы взять свой заступ и отойти прочь.
– А вы теперь тоже ходите туда… взглянуть на эти розы? – спросила она.
– В этом году я еще не был… У меня суставы болят от ревматизма.
Он сказал это своим ворчливым тоном и вдруг точно рассердился на нее, хотя она никак не могла понять за что.
– Вот что, – сказал он резко, – не задавай так много вопросов. Уходи отсюда и играй себе. Я сегодня толковал достаточно!
Он сказал это так сердито, что она поняла: ей нечего оставаться здесь. Она медленно удалилась по дорожке,