– Что?
– Голова болит страшно. И я… я могу позвонить своей сестре? Она в Америке, и может подтвердить мою личность. Этого хватит?
– Нет. Мы не можем предоставить вам телефон для личных звонков…
– Но буквально несколько минут назад на ваших глазах я звонила в банк. В банк, находящийся в Филадельфии. И если они заблокировали мои карточки, то это должно давать вам больше информации обо мне, как и убедить в том, что я не лгу о своей личности. Почему вы не можете принять факты, а хотите выставить меня не той, кто я есть? В чём лично твоя выгода? Эльма тебя подговорила? О-о-о, ты с ней спишь, да? Ну, конечно, теперь зуб точишь на меня, потому что вашу чёртову пастушку обидели…
– Прекратите, мадемуазель! Здесь нет личной заинтересованности. Я служу своему Королю! Вы могли позвонить своим сообщникам и сказать им кодовые слова для дальнейших действий, мы это тоже проверим! Уже проверяем! И странная туристка, появившаяся здесь из самой Америки, могла всё сама спланировать, чтобы принести нашей стране вред! Ваши шпионы…
– Что? Какие, к чёрту, шпионы? И не Короля ограбили, он меня ограбил, раз именно Король у вас главное лицо. У меня нет даже свежего белья и зубной пасты. О каком плане вы говорите? Я не аборигенка и предпочитаю свежие трусы каждое утро как минимум. И я чищу зубы дважды в день. Какой у меня мог быть мотив? Лишить себя всех вещей, мобильного, денег и паспорта, чтобы попасть в полицию и быть обвинённой в какой-то ереси? Это глупо даже для подростка. А я довольно умная девушка. Я работаю…
– Да, мы знаем. Вы журналистка.
– Что? Откуда вы это взяли?
– Когда Эльма приехала в участок, она позвонила своему парню, и он появился здесь сразу же. Он узнал, что вы тоже здесь и…
– Сдал меня. Вот же козёл мелкий. Он всё не так понял, и я ему рассказала, чем занимаюсь. Где же ваше хвалёное дружелюбие? Я туристка, человек, который привёз в вашу страну деньги, и вы меня обокрали. Я…
– Простите, мадемуазель, мне нужно отойти. – Герман резко поднимается с места.
– Надеюсь, в мир иной, – бурчу, ёрзая на стуле.
Он, не обращая внимания на мой комментарий, широким шагом выходит из кабинета, оставляя меня одну.
Прекрасно. У меня всё тело ноет. Шишка болит. Ещё тошнит. Я чувствую себя ужасно.
Бросаю взгляд на прозрачные стёкла за спиной и вижу, что Герман говорит с каким-то мужчиной, одетым во всём чёрное. Он стоит спиной ко мне и выше Германа. Мало того, у него длиннющие ноги в чёрных джинсах, и его торс обтягивает такого же цвета рубашка. Ладно, за эти ноги я бы убила. Его волосы цвета вороного крыла мягкими волнами лежат на затылке и переливаются бликами света, словно после кератинового восстановления. Вот это шевелюра! Да и спина какая большая, мощная и широкая. Откуда завезли сюда столько неиспользованного материала для повышенного слюноотделения у дамочек?
Соберись.
Слабо ударяю себя