– Превосходно! – немного наигранно воскликнул незнакомец.
– В таком случае, не проще ли обратиться к англичанам? И путь короче и взаимный интерес на руку. Они с удовольствием поддержат врагов своего врага.
– Они и поддерживают, – скривился потенциальный клиент. – Не забывая получать прибыль от мены армейского хлама на выходные меха. Их дульнозарядные ружья с фитильным запалом сущее старьё, и каким бы сбродом не являлась армия Штатов, она легко разгонит эту братию в перьях, похожую на толпу оживших музейных манекенов.
– Не берусь осуждать британцев, – Светлов улыбнулся. – Они поступают мудро. Вчерашние союзники запросто могут повернуть ружья в другую сторону.
– Они скорее повернут ружья, не имея возможности вернуть негодный товар продавцу, – заметил собеседник. – Как только осознают его настоящее качество.
Светлов отложил сигару, сделал глоток коньяка и закусил кружочком лимона.
– Я так понял, речь идёт о винтовках, – подытожил он. – Гладкоствольные ружья проще и дешевле достать в Тобольске, что сократило бы проблемы вдвое. А ещё лучше скупить их у забайкальских казаков. Выйдет чуть дороже, но никаких издержек по перевозке, никаких потерь времени, а главное никакой огласки. Дробовик лучшее оружие в колониях, если дело не касается большой войны. А наши винтовки тем хороши, что к ним подходит североамериканский патрон, впрочем, как и английский. И вы, стало быть, предлагаете вооружить индейцев?
Незнакомец пожал плечами, как бы предоставляя Светлову самому выстраивать логическую цепочку.
– Ничего не имею против краснокожих, – сказал Светлов. – Но есть нюанс – они не видят разницы между солдатом и мирным поселенцем, между англичанином, испанцем или русским, а значит, могут затем разобраться и с нашими колониями. Таким образом, мы возвращаемся к моральным аспектам сделки.
– Риск есть всегда, – признал собеседник. – Когда вы вооружаете повстанцев, вы не можете быть уверенным, что они будут следовать идеалам, а не примутся грабить местное население. Любая революция ставит под знамена не только убежденных сторонников, но и так называемых попутчиков, не правда ли?
Собеседник наступил на больную мозоль. Вряд ли осознанно, скорее интуитивно. Светлов имел в биографии несколько неприятных эпизодов, которые он с радостью вычеркнул бы из памяти, но его собеседник не смог бы копать так глубоко. Уж оборвать нити, Светлов сумел. Одно дело память и совесть, другое – охранка, какой бы стране она не служила.
– Сколько?
– Триста стволов. Особо точных