– А вы уверены, что новый ходит в белом? – засомневалась девочка-палач.
Андрей ещё раз смерил взглядом стенд. Теперь в его левой части громоздилось безголовое чучело в костюме то ли жениха, то ли моряка в парадном. Андрей пожал плечами.
– А есть разница?
– Ну, не зна-а-ю, – капризно протянула Ирка, всем видом давая понять, что разница есть. – Он, может, и не такой совсем. И, может, не любит белый. Полно народу, кто не любит белый! Вот и на фотке он в свитере.
– В джемпере, – автоматически поправил Андрей. – Ира, клей голову и не отвлекайся, осталось меньше часа.
Он толкнул дверь и провалился в вавилон. Монтёры, облепившие стремянки, вешали на стены приветственную белиберду. Тут и там возникали уборщицы с пылесосами и тряпками. Мимо носились толпы лакированных гейш, то и дело роняя стопки бумаг, поскальзываясь на каблуках и что-то выкрикивая. Промелькнула тень начальницы орготдела с сахарницей в руках. Наконец. незнакомая леопардовая девица едва не засветила Андрею гигантским портретом по голове.
От греха подальше Андрей поспешно свернул к лифтам. Ему было нужно на девятнадцатый, но кабина шла только по чётным. Это значит – спрыгивать на этаж раньше, а дальше – через Финуправление. В обычной жизни к «финикам» никто сам не ходит, поскольку местные давно выработали видовой признак – смотреть на тебя как на говно. Но как раз сегодня здесь может быть весело. Сегодня ведь «в связи с утратой доверия» провожают Игоря Леонидовича.
Двери лифта со всхлипом разъехались, и оказалось, что весело – не то слово. Здесь не было беспорядочной беготни, заполошных криков и офисных орд. Здесь вообще, казалось, не было никого и ничего, кроме неспешных тихих людей в синей форме.
Синие проплывали сквозь разбитые стёкла секционных перегородок и распахнутые двери кабинетов с выломанными замками. Выносили пухлые нумерованные папки и сваливали их прямо в коридорах. Хлопали дверцами шкафов и сейфов. Потрошили, пристально рассматривали и надписывали.
Пытаться проскочить через весь этот джаз не имело смысла. Андрей сразу свернул к «конкурсам и закупкам», надеясь, что их коридор пострадал меньше. Однако за первым же поворотом навстречу попались те же синие. Они «сопровождали» теперь уже бывшего начальника «фиников» Игоря Костылева. Выглядел гросс-бухгалтер отменно: рубашка разорвана, мокрые волосы залепили лицо, пальцы оставляют на полу кровавые следы, из носа сочится красное. Один из синих то и дело подходил к Костылеву и пинал его под дых. Несильно так, с пониманием. Костыль в ответ булькал, задыхался, но снова принимался ползти.
Андрей чуть притормозил, пытаясь напоследок запомнить лицо Игоря Леонидовича. Жаль, надолго останавливаться было нельзя, и он свернул в параллельный коридор. Омерзительный был тип. Сидит, бывало, и, глядя на тебя, нижнюю губу пощипывает. «А это всё блажь, – говорит добреньким голосом. – А обоснованиями вашими подотритесь. И тем мудакам, что вам их готовили, кусочек оторвите». Гондон.
На девятнадцатом мордатый охранник в усах, тот самый, что проверял Андрея перед прошлым совещанием, снова потребовал удостоверение.
– Вы что, меня не помните? – зачем-то спросил Андрей.
Охранник смерил посетителя скептическим взглядом и ничего не ответил. Удостоверение морда рассматривала долго: проверяла дату, подносила к свету фотографию, скребла по пластику ногтем. Хотелось съездить усатой скотине в глаз и потом добавить пару раз по зубам. Но вместо этого Андрей принялся разминать левой рукой пальцы правой, громко щёлкая костяшками. Это почти всех раздражает.
Наконец, охранник вернул удостоверение, чуть посторонился, и Андрей толкнул дверь и протиснулся в холл. Перед кабинетом шефа Департамента развития уже толпились кураторы направлений. Держали разговоры про предстоящий запуск, аккуратно шутили про «новую метлу» и предусмотрительно помалкивали об истории с Костылевым.
Чтобы убить время, Андрей прошёлся вдоль алого золота здешних икон – портретной галереи, в которую прежний гендир обернул бо́льшую часть приёмной. На самом верху, как и положено, громоздился Верховный. Его изобразили в любимом летном шлеме, на котором красовалась эмблема «Микрона»: медведь, разрывающий атомное ядро. От Верховного вниз пирамидкой генеалогического дерева разбегались профильные министры, советские атомные директора и, наконец, директора «Микрона» – уже в обновленном составе, с большеглазым и лысоватым новым – Петром Михайловичем.
Андрей тоже держал в кабинете похожий иконостас, только с любимцами юности Билли Корганом, Пи Джей Харви и Джошем Хомме. Посетители поглядывают на незнакомые лица, но ничего не говорят. Должно быть, думают, что это сенаторы кластера – их никто не помнит в лицо. Андрей и сам вряд ли бы смог опознать нынешний состав: уже много лет сенаторы – это какие-нибудь трижды заслуженные первопроходцы, списанные со всех постов в виду невозможности доверить им отточенный карандаш. Так и не поверишь, что во времена прежней атомной конторы – Русмикро – в совете действительно что-то варилось. Вроде бы даже публично фехтовались с руководством кластера. С ума сойти, короче.
Планёрка