Это его сразу успокоило, и он продолжил свое «сидение». Сделав нужное дело, Петр воспользовался заранее положенной мягкой тряпочкой, закрыл крышку «сиденья» и снова юркнул под одеяло. И сразу же начались хлопоты – в комнату зашел Гудович, коротко поклонился. Петр жестом указал на кресло и папиросы.
Генерал чиниться не стал, тут же закурил и уселся в кресло. Эта мягкая хитрость сбила его с толку, и прошло полминуты, пока Гудович собрался с мыслями. Выглядел генерал неважно – даже в вечерних сумерках было видно, как покраснели у генерал-адъютанта глаза.
– Тебе надо поспать, мой дорогой друг, – Петр перехватил инициативу и начал первым, – не меньше пяти часов. Это приказ.
– После доклада вашему величеству, – отрезал генерал и пошел сразу на попятную, – я прилягу, а меня сменит в штабе барон Рейстер.
Петр завернулся в одеяло, как римский патриций, подошел к столу, закурил, затем прижал рукой плечо попытавшегося встать Гудовича и усадил того обратно в кресло. Уселся на кровать и изрек:
– Докладывай.
– Ваше величество, отряд генерала Панина и князя Трубецкого встал на бивак у мызы, как вы и рассчитывали. Ваша задумка с переодетыми в конногвардейскую форму голштинцами и «сбежавшим из плена» преображенцем полностью удалась. Раньше утра они теперь не выступят. Место для боя выбрано – в версте от мызы мост, по сторонам рощи, а там можно укрыть всю нашу пехоту генерала Ливена и голштинскую артиллерию. Хотя скажу честно – не понимаю я, как удастся нам эту самую артиллерийскую засаду организовать, да еще с «огневым мешком».
Генерал Гудович затушил окурок, ему были не совсем понятны предложенные императором термины, хотя их суть он уловил вполне правильно. Но, так и не дождавшись ответа императора, генерал тяжело вздохнул и продолжил доклад:
– Час назад подошли сербские гусары, их два полных эскадрона, более пятисот сабель. Полковник Милорадович необходимые приказы от меня получил. Часть излишка гусар, около пятидесяти человек, отправил к голштинцам, что потери серьезные понесли, на доукомплектование. От генерала Измайлова четверть часа назад нарочный прискакал. Воронежский полк и один батальон кроншлотцев при четырех орудиях позиции заняли южнее Дьяконова, в четырех верстах от нас. Генерал спешно формирует свой полк – более трехсот невских кирасир из Петербурга пришли, но только лишь полусотня в обмундировании, остальные в чем попало одетые, иначе из казарм и квартир уйти бы им не удалось. Я приказал отдать все снаряжение, оружие и лошадей от разгромленных утром и вечером эскадронов конногвардейцев и сербских гусар, – генерал снова устало вздохнул, поднял воспаленные кроличьи глаза на Петра. – Из Ямбурга, Копорья и Гатчины подошли еще войска, полный батальон Ингерманландского полка, пехоты от разных полков пять рот, по роте конных гренадер и кирасир, шесть рот драгун из различных полков. Я передал ингерманландцев и кирасир на усиление отряда Измайлова. Из драгун и конных гренадер приказал сформировать сводный полк в три полных эскадрона.