– Может, его сначала отмыть? – скривившись, предлагает охранник. – Воняет, как бомж!
– Егор, – я взглядом прошу отпустить и коротко показываю всем на выход. – Он не тронет меня.
– Я ему пальцы по-очереди сломаю, если только подойдет.
– Спокойно. Он просто болен, скорее всего, – я окидываю сыночка олигарха взглядом с приторной жалостью. Его и правда нужно лечить. И папочку тоже.
Слегка пнув Руса под зад, будто отомстил за что-то, охранник отступает, и возбудитель тишины падает на сидение.
– Ждите снаружи, – приказываю, вкладывая металл в голос. Плохая я актриса, паршивая.
– Как скажете, Агата Евгеньевна, – Егор бросает жесткий взгляд в посетителя, мол, я за тобой слежу, и уходит следом за другими охранниками и секретарем.
Откинувшись на спинку, потому что напряжение достигает апогея и сводит плечи и поясницу тупой болью, наблюдаю за Коршуном и не представляю, с чего начать разговор. Что там было по плану? Все напрочь вылетело из головы.
– Сучка ты, – трет переносицу Руслан, опускает руку на подлокотник, и кожа с визжит под его пальцами. Хорошо, что это не моя шея. Развалившись в кресле и расставив неприлично ноги, мужчина не сводит с меня глаз. Прищуренных, злых, раздевающих. – Это мое место ты греешь своей попкой, которую я еще обязательно разомну. Дело времени, тварь. Не думай, что богатство и хоромы помогут тебе спастись от моей мести. Я жду объяснений, Мыша, а потом я подумаю, как поэкзотичней тебя наказать.
Глава 4. Мышь
– Может, сначала представитесь? – вранье стоит поперек горла, но таковы правила – он должен поверить в этот бред, иначе… Иначе я потеряю самого близкого человека. – И не хамите, я терпеть не буду, – перевожу взгляд на руку, что готова нажать на коммутаторе вызов.
Видеть перекошенную рожу того, кто был всегда на кону и ни в чем не нуждался, оказывается до жути смешно. И приятно. Я едва не засмеялась в голос. Губы дрогнули, на глаза набежала влага. Смешно мне будет потом, когда он дотянется до моей шеи и сломает ее. Или сделает что-то похуже. От одной мысли, на что он может решиться, у меня перед глазами плывет черный туман.
– На «вы» и шепотом со мной? – хмыкает, криво изгибая рот. – Правильно, детка, унижайся, будешь еще носки мои стирать и языком туфли вылизывать. Я тебе не куколка, чтобы косички заплетать и одежку шить. Со мной играть не получится. Чего тебе надо, а, сучка? Как ты оказалась дочерью моего отца, а я проходимцем за один день? Это шутка такая?! Я нихрена не понимаю!
– О чем вы говорите? – чтобы не обжигаться его полыхающим ненавистью взглядом, смотрю в окно. Сегодня жарит не по-детски. Хочется к бабушке в деревню, на озеро, а я застряла здесь, в офисе. С мажором, у которого нет ничего святого.
Осматриваю мужчину украдкой, слегка повернув голову. Рубашка порвана, в грязных кляксах, пятнах краски. В разрезе, что не застегивался из-за оторванных пуговиц, выглядывает крупная грудь. Она поднимается