Episode A
Шел тридцать шестой день служебной командировки.
Я вел врачебную практику по контракту в передвижном госпитале в окрестностях Гудермеса, перебазировавшись из Шатойского района. Мы обосновались в полуразрушенном здании бывшей администрации, где кое-как было налажено водоснабжение, санузел и полевая кухня. Получен приказ разместить тридцать коек в сырых, заплесневых помещениях с протекающими трубами и клопами-мутантами с колкими усиками и хоботками.
Первую неделю меня поражала пугающая тишина, прерывающаяся одиночными выстрелами. Это снайперы, объясняли мне бывалые, убирают солдат по одному. Периодически палили и с нашей стороны, но только не в одиночку, а стройным хором, из калаша или пулемета – так проводились плановые зачистки.
Я заседал в медпункте от рассвета до заката, организовывая квалифицированную помощь раненым, разделив их на привычные категории: транспортабельные, нетранспортабельные, с легкими, средними и тяжелыми повреждениями. Малая часть не доживала до эвакуации в тыл. С непривычки от нагрузок и стресса я на месяц забыл о бывшей жене и сыне, будто их никогда не существовало.
Основные госпитали базировались в районных больницах в Махачкале и Владикавказе. С немого согласия штаба как исключение мы принимали и местное население. Сразу после открытия к нам повалили тетки с детьми, старики и подростки, подорвавшиеся на минах и растяжках. Гораздо чаще им требовалась терапевтическая помощь, но терапевты в штате не водились, только военно-полевые хирурги общего профиля.
Как-то довелось даже принимать роды у семнадцатилетней девчонки. Ее привела ошалелая мать в гремучих слезах, а следом прибежал бешеный муж в фуфайке и сланцах, похожий на переодетого боевика. Его не хотели пускать и тщательно обыскали, а когда увидели, вовсе уложили на землю и чуть не посадили под арест, так как кто-то из собров узнал в нем наемника. Несмотря на плановый характер вмешательства и колоссальное желание помочь роженице, младенец скончался после кесарево сечения по неизвестной причине. Девчонка чудом не отправилась на тот свет. Ее доставили во Владикавказ на вертушке вместе с тяжелоранеными. Узнав о смерти дитя, мать истошно вопила и как зомби бродила вокруг администрации, а отец перенес потерю стойко, меланхолично перебирая жемчужные четки. Когда его спрашивали, не собирается ли он мстить, он гордо отвечал:
– Не мой ребенок! Мой бы выжил. Я ему не отец.
– А чей тогда? – спрашивали офицеры, давая ему прикурить.
– Вернется жена, и спрошу! Не дам ей спуску!
– Ты бы полегче, джигит! – предупреждал младший лейтенант Смирнов. – Ей забота нужна, а ты настроен на взбучку. Натерпелась она от тебя страданий и не выдержала. Ты бы благодарил бога, что она осталась жить.
– Все во власти всевышнего, – поднимал муж ладони кверху.
Затем он пропал, а на неделе произошло нападение на патруль. В ходе перестрелки ликвидировали двух бандитов. На опознании сбежавшего