Тарасова жила на самом верху. Топая как можно громче, назло другим квартирантам, Арцыбашев добрался до нужной двери и нажал на звонок.
– Вика, открой,– попросил он, услышав за дверью мягкие шаги.
Щелкнув, дверь отворилась. Молодая, светловолосая девушка в легком цветастом халатике (не иначе, собиралась спать) состроила удивленное лицо:
– Александр Николаевич?
– А кого ты ждала?– улыбнулся он.
– Никого. Проходите, я одна.
– Твой банкир все еще в Москве?
– В ней самой, с семьей возится. Обещал приехать на следующей неделе.
Арцыбашев снял плащ и пиджак, хозяином прошел в гостиную:
– Хорошее место он тебе нашел. И мебель обставил хорошую.
– Рада, что вам нравится,– девушка, гремя посудой, возилась на кухне.– Хотите чаю?
– Можно.
Арцыбашев сел в кресло. Напротив стоял большой, явно раздвижной диван. Возле него – изящный металлический столик. На стене книжные полки с юридической литературой – похоже, банкир бывал здесь довольно часто. У самого входа висел плакат Мариинского театра с постановкой Лебединого озера. Среди фамилий актрис числится и ее.
– Как нога, не беспокоит?– спросил Арцыбашев.
– Все просто чудесно,– девушка вошла с подносом, на котором стояли чашки и сахарница. Поднос отправился на столик.– Репетиция прошла замечательно,– девушка, сохраняя на лице вежливо-кокетливую улыбку, села на край дивана. Он указал на плакат:
– Премьеру больше не перенесут?
– Пусть только попробуют. Отыграем здесь, и в Москву. Мой мне обещал.
– Любишь его?
– А что такое?– Виктория хитро улыбнулась.– Хотите отбить?
– Хитрая ты вертихвостка, и молодая,– улыбнувшись, ответил Арцыбашев.
Девушка обиженно надула губки:
– Александр Николаевич, я вас не оскорбляла…
– Да ладно, я пошутил.
– Ох, и шуточки у вас…
– И все-таки? Любишь или нет?
– Ну,– она томно потянулась, демонстрируя свою исключительную гибкость.– С не любимым в одну постель не ляжешь.
– Со мной же легла,– напомнил Арцыбашев.
– Причем здесь вы?– удивленно спросила девушка.– Вы мне тоже очень нравитесь.
– А если мужа заведешь, детей? Что тогда?
Виктория задумалась.
– Странные вы разговоры разговариваете, Александр Николаевич. Мне рано думать о муже.
«Верно,– мысленно согласился Арцыбашев.– Такая прилипала будет только к чужим приставать. Своего никогда не заведет».
Он не любил Викторию, какие бы слухи вокруг них не ходили. Она была милой, но флиртуя, начинала просто по-детски дурачиться. Глупенькая и легкомысленная – словно птичка, она была готова броситься на грудь к любому, кто посулит золотую клетку и шелковую постель.
Как бы невзначай, девушка спустила край халата, обнажая розовое плечико. Арцыбашеву вспомнилось,