– Все будет хорошо, все будет хорошо…
Девушка прижалась к Троицкому и в ней бушевал ураган чувств: Алексей был ей по-своему дорог и близок, но в то же время какая-то наигранность и неискренность его поведения смущала ее, она не знала, что ответить ему, впервые она была в таком глубоком смятении.
Она не любила Троицкого, но почему-то жалела его, сама не знала, почему жалела, ведь Троицкий – известный в своих кругах ученый, богат и знатен, его любили женщины, хорош собой – нет причин жалеть такого блестящего и успешного мужчину. Но какая-то непонятная женская жалость волной накрывала ее при виде Алексея.
«Просто жалость, а любви нет. Я буду несчастна в этом браке. Скоро я повзрослею, не буду уже нежной и романтичной юной особой. И тогда трепет чувств Троицкого пройдет», – думала Ангелина.
– Алексей, я не стану вашей женой, – уверенно сказала девушка.
– Не делай поспешных выводов, Ангел мой, – спокойно ответил Троицкий, не было ни удивления, ни сожаления в его голосе. И Ангелина убедилась в правильности своего решения.
«Это не Он – тот Единственный на всю Жизнь…», – подумала юная Геля.
С этого дня она стала реже видеться с Троицким. Алексей сначала просил о встречах, оставлял записки, умоляя не бросать его. Но потом вроде остыл.
Так закончились романтичные отношения, начавшиеся в удивительный пасхальный вечер, круживший голову ароматом цветущих фруктовых деревьев, манящий душу глубиной синих магических сумерек…
Один раз, поздно возвращаясь из кинотеатра с подругой, Ангелина увидела Троицкого прогуливающего по бульвару в обнимку с молодой женщиной. Это была некая Полина Шуберман, начинающая скандальная журналистка, дама весьма легкого поведения, так судачили русские в Харбине. Ангелина лично не была знакома с Полиной. В свои 27 лет Шуберман была уже несколько раз замужем и слыла особой непостоянной, и неразборчивой в любовных связях.
Троицкий вел себя вольно с Полиной, его руки скользили по спине девушки и ниже, то целовал в шею эту яркую красавицу, то страстно впивался в губы. А Полина весело хохотала и говорила что-то…
Вся эта картина рождала в душе Ангелины некое неприятное чувство, похожее на плевок или на что-то неопрятное и дурно пахнущее. И вся трепетная романтичность былых отношений с Троицким куда-то улетучилась. Перед ней через дорогу шел не тот изысканный галантный аристократ, а подвыпивший мужчина средних лет с замашками портового матроса.
Ангелина в этот прохладный весенний вечер, когда освежающий северный ветер пронизывал до костей, словно унося ее недавнее прошлое, освобождая ее от чувства вины, от каких-то непонятных иллюзий, что жили в глубине ее загадочной души. Словно эхо, отдаляясь, замолкли отголоски чувств, связанных с потомком белых эмигрантов, с непонятным миром изживающей себя русской аристократии, пытающейся