– Садись, боярин, на скамью близ…
Боярин сел на почетную скамью, предназначенную для иностранных послов.
– В добром ли здоровье живет боярин Артемей Степанович?
– Благодарствую, государь великий патриарх! По богомолению твоему жив и бодрствую!
– Не впусте звал тебя, боярин! Жду давно, и гость ты желанный.
– Благодарствую, святейший патриарх!
– Внимай, боярин, Артемей Степанович, и верь мне!
На лице боярина отразилось почтительное внимание, он сказал:
– Внемлю, господине!
– День-два, много три, помешкаю и уеду с государевым семейством. Людно в городе, и не дале как вчера призывал я к себе немчинов дохтуров и лекарей, пытал их о болезни, кая объявилась в людях нынче. Довели мне те дохтуры такое: «чтоб люди, у коих объявится та болезнь, призывали бы в дом свой не одного лишь попа с церковной требой, а пуще искали бы лекаря и слушались того… в одной бы хате с больным не жили, и ежели больной умрет, рухлядь его сжигали бы». Так вот, уезжая, тебе, боярин Артемей Степанович, оставляю я оберегать город и слободы[79], и первое дело – пустить бирючей кликать по площадям то, что довели дохтуры и лекари… Еще от себя заповедую тебе, чтоб всяк человек – тяглой ли, посадской или дворянин и боярин – крыс, мышей убивали, ибо эта тварь жадна к мясному, она будет поедать смрадных мертвых, а оттуда и хлеб в домах, муку и харч… От той поганой, гнусной твари, мыслю я, беда, аки огнь злопышущий!
Боярин опустил на руки и посох седую голову, сказал, не подымая глаз на патриарха:
– Великий патриарх! Из веку наши люди упрямы… Чаю я, все они примут за наказание Господне, а против Божьего наказания и перстом не двинут…
Никон, как бы не слыша боярина, продолжал, в голосе его звучала торжественность:
– Благословляю тебя, боярин Артемей Степанович Волынской, на всякую брань за порядок! Во имя Отца и Сына и Духа Свята… Избери себе помощников бояр, тех, кои не будут котораться, считаться с тобой родовитостью! Беда идет не на одного человека, беда идет на всех нас, не разбирая ни боярина, ни смерда… Ополчитесь дружно против нее… Завтра дам тебе грамоту на градоправство и о том объявлю через бирючей всенародно!
– Для чести такой, святейший патриарх, стар я, но умолкаю перед твоей святительской десницей и делу всенародному готов служить!
– Спасибо тебе, боярин! Не за одно ко мне благорасположение, а и за народное благо… Укажи еще, Артемей Степанович, чтоб нищих и юродов разогнать от церквей приставам без всякой милости… Смрадны они и не Бога для рубища и раны свои показуют, а волю алчную свою творят!
Боярин, так же не глядя