– Я все хочу про вас знать! Так вы продавец?!
– Ну да.
– К продавцам у нас особый подход.
– А что это значит?
– Требования более высокие. Где вы работаете?
– Нигде.
– Как вас понимать?
Здесь она прервалась и посмотрела на меня уже с особым любопытством, насквозь просверлив мой череп взглядом.
– Я драматург.
– Значит, с режиссерами работаете?
– Похоже, что так.
– Последнее место работы?
– Не помню.
– Почему?
– Послушайте, если нужна трудовая книжка, то я ее привезу.
– Все-таки, может быть, вспомните?
– В библиотеке два месяца.
– Всего лишь два?
– А сколько надо?
– А что было потом?
– Да что вы в конце концов?!
– Если отвечать отказываетесь, будут последствия.
– Какие последствия? Я пришел за справкой для банка, вот и все. Я никогда у вас на учете не состоял.
– Для банка, говорите? Тогда поговорим о сексе. В настоящий момент имеете половую связь?
– Что?
– Вам не послышалось.
– А причем тут связь? Про какую такую связь вы только что намекнули?
– Про половую, про какую же еще?!
– Вы в своем уме?
– Так все же? Как часто вы этим занимаетесь? А если нет, то почему?
– Отвечать?
– Я жду.
– Значит, отвечать?
И вот на этом каверзном вопросе влетела медсестра. Она так быстро и горячо говорила о пропавшей карточке, что я сразу ощутил крепкий узел на своей шее. С каждым мгновением ремни затягивались все туже, потому что речь зашла о мужчине «не с нашего участка». Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и я уставился на мужчину в полинявшей клетчатой пижаме. Он несмело просунул сначала старомодный чемоданчик, а уж потом подпихнул себя и быстро закрыл дверь. Я заметил, что его луковичный череп, не скрываемый волосами, напоминал одну из глав той церкви, что привиделась мне во сне, и я испуганно насторожился. Врач тоже заметила перемену в моем лице, и ее тональность приобрела уже другую окраску. В непроветренном кабинете бледный пациент постепенно растворялся в воздухе со слезами на глазах:
– Я? На госпитализацию…
– Вам придется подождать в коридоре.
– Но прием закончится через пять минут…
– До завтра! Вы, что, не слышите? У меня связь расстраивается.
Я понял, она говорила обо мне. И говорила так, будто ничего не существовало приятнее и значимее, чем я, беспомощный и беспокойный, который ерзал на кушетке с перекатыванием сердца в груди уже больше часа.
Тщедушный мужчина снова заистерил:
– Мне нужна больничная койка!
– Ему тоже.
Когда девушка в белом холодно ответила прозрачному мужчине, а меня еще раз «отфлюорографировала», я догадался, что она не шутит. Подхватив жиденького с чемоданом, она быстро вывела его из кабинета.