Примерно через шесть лет после рождения Нэллы я впервые попала на прием к психологу. Человек был хорошим знакомым моей мамы.
– Откуда у тебя депрессия? – позвонила она мне едва ли не сразу после приема.
– Давно, – я впервые решила сказать маме правду, – с момента беременности.
– Не может такого быть! – она не поверила. – Я ничего не замечала.
Разговор был исчерпан. Я не стала ничего объяснять: у мамы у самой оказалась нелегкая жизнь. И ни у кого из нас не было шанса вернуться в прошлое, чтобы что-то там изменить: иначе прожить мою беременность, роды и младенчество Нэллы. Так какой смысл все это ворошить?
Только спустя четырнадцать лет после рождения дочки, когда мы с мужем пошли учиться в Школу приемных родителей, я наконец окончательно поняла суть происходившего в те годы. Слишком сильный стресс. Послеродовая депрессия. Отрицание трудностей со стороны близких людей, утопавших в собственных проблемах. И невозможность пополнять ресурс собственными силами.
Главная задача истощенной мамы новорожденного – удовлетворять собственные потребности и психологические нужды. Спать, есть, кормить малыша, отдыхать, набираться сил, играть с младенцем. Все остальное первое время не имеет значения: это задачи родных и близких. Только восстановив силы, мама может стать источником крепкого иммунитета и надежной опоры для ребенка.
Но тогда обратиться за помощью мне было не к кому. Я знала, что близкие не поймут. И чувство вины все нарастало и нарастало как снежный ком. Мне оставалось только завидовать «нормальным» матерям, у которых любовь и счастье. Кому я могла рассказать о своих переживаниях? Никому. Все, что происходило со мной, было за гранью здравого смысла.
Не в силах больше выносить такую себя, я следом за Денисом стала прятаться от реальности. Физически оставалась с ребенком, в квартире, а фактически уплывала в параллельный мир: схватилась за диссертацию как за спасательный круг. Хоть в чем-то я должна была доказать миру свою состоятельность! И муштровала себя. Подъем, умывание, кормление, готовка, уборка, обед, уложить ребенка, сесть за компьютер – два часа не поднимая головы трудиться – полдник, прогулка, ужин, купание, сон. Жить роботом было легче. Если все действия исполнять точно, я выкраивала время для работы, ради которой придумала и осуществляла изо дня в день этот утомительный план. Только вот ночью мне было трудно. Донимали кошмары.
Отчетливо помню два. Первый – я снова в роддоме, на родильном столе и все уже закончилось, но врач вдруг подходит ко мне и говорит: «Ты знаешь, твоя девочка не слишком крепенькой родилась. Сейчас мы должны вернуть ее обратно, подождем пару месяцев, а потом снова придешь рожать». Второй – примерно с тем же сюжетом, только во сне звучал другой монолог врача: «Одного ребенка ты родила, но это еще не все. У тебя там остался второй. Его нужно доносить и через пару месяцев снова