Они помолчали, так как ни один из них не знал, как продолжать этот неловкий разговор. Потом Конн сказал:
– Вы очень хорошенькая, когда улыбаетесь, госпожа Сен-Мишель.
– Думаю, вам лучше называть меня Эйден, Конн О’Малли, поскольку очень скоро мы станем мужем и женой.
Она была удивлена своей смелостью.
– Вы знаете, что означает это имя на кельтском? – спросил он.
– Я не знаю кельтского.
– Оно означает «пылкая». А вы пылкая, Эйден? – Он внимательно рассматривал ее, неожиданно заметив изящную талию, полную грудь, стройную осанку.
– Не думаю, Конн О’Малли, – ответила она и покраснела под его испытующим взглядом.
Ему вдруг очень захотелось увидеть, какого цвета ее волосы.
– Снимите чепец, Эйден, – сказал он, и когда она помедлила, смущенная его просьбой, Конн сделал шаг вперед и аккуратно стянул небольшой полотняный чепец, который спереди имел форму сердца, а на затылке был собран складками и полностью закрывал ее волосы. Потом его руки опытными движениями вынули золотые и черепаховые шпильки, которые так аккуратно скрепляли ее волосы. К его удивлению, волосы внезапно рассыпались, упав шелковой волной, доходившей ей до бедер.
– Черт побери! – тихо выругался он. – Ваши волосы похожи на тусклую, расплавленную медь, девушка! Это так красиво! Зачем вы прячете их под этот проклятый чепец? – Его пальцы скользнули в душистую копну волос.
– М… мой отец говорил, что у моих волос забавный цвет. Ему больше нравился цвет волос моей матери, и поэтому после ее смерти я прятала свои волосы под чепцом, чтобы не раздражать его. – Она почувствовала себя пригвожденной к полу, когда его пальцы нежно ласкали ее длинные распущенные волосы.
Конн подумал, что никогда не видел таких волос. Они были изумительного цвета и так замечательно мягки на ощупь, хотя были тяжелыми. По причине, которую он не мог понять, ее волосы возбуждали его самым невероятным образом.
– Думаю, – сказал он тихо, услышав сам свой хриплый голос, – думаю, что сейчас самое время, Эйден Сен-Мишель, скрепить поцелуем помолвку, устроенную для нас королевой. – И, не дожидаясь ответа, обхватил ее голову одной рукой и отыскал ее губы.
На мгновение ей показалось, что вся ее кровь отхлынула и заменилась на кипящий, густой, сладкий и горячий мед. Она не могла шевельнуться. Ей не хотелось шевелиться. Его губы, прижавшиеся к ее губам, вызвали в ее сознании самые сладострастные мысли. Ей хотелось сорвать одежды с себя и с него. Ей хотелось упасть рядом с ним и дотрагиваться до него, позволить ему касаться ее тела. Она почувствовала, как его рука обняла ее за талию, и, к своему смущению, поняла, что откидывается на эту руку, пока его губы скользили к ее выгнутой шее, оставляя дорожку обжигающих поцелуев. Она почувствовала, как он накрывает рукой ее грудь, услышала его голос, напряженный от страсти, шепчущий ее имя: «О-о-о, Эйден». В это мгновение рассудок вернулся к ней. Она оказалась такой