Все это, естественно, происходило в пьяном виде, то есть, в последнюю неделю каждого квартала (не календарного, а какого-то особого, астрально-алкоголического). Все остальное время доктор Каспер был гениальным компьютерщиком, и не только компьютерщиком. За деньги или так он мог отремонтировать все что угодно от ручных часов до космического челнока «Шаттл», не говоря уже об обычном персональном компьютере.
Вопрос моего спасения, таким образом, заключался лишь в том, какая неделя данного квартала шла сейчас на его таинственном календаре.
При виде беленького, гладенького личика доктора Каспера, напоминающего свежеочищенную репку, я вздохнул с облегчением: спасен. Спасен, по крайней мере процентов на 20, что гораздо больше того абсолютного нуля процентов, что мерцал на дисплее моей души с утра. Более того, старина Каспер был в том самом взвинченном творческом состоянии, когда энергия била из всех его щелей, толкала на все подряд и наконец подсовывали бутылку. Очевидно, до начала планового запоя оставались считанные дни, если не часы. Если же запой и начался, то находился в стадии разбега и ещё не успел приобрести катастрофических для меня масштабов.
Не надо думать, что доктор Каспер, едва взявшись за бутылку, тут же надирался как свинья и падал под лавку, чтобы не выползать из-под неё неделями. Он начинал аккуратненько, с рюмочки ликера, с бутылочки светленького пивка, и лишь к исходу третьего дня достигал долгожданного облика типичной скотины.
В дни перепутья доктор Каспер не мог уместиться в тесных рамках обычного человеческого языка и переходил на какую-то собственную глоссолалию, представляющую собой тирады немецких, английских, португальских и ещё чёрт знает каких слов, нанизанных в неведомом порядке и имеющих примерно то же значение, что и самозабвенная трель соловья. То есть, речь Каспера имела значение, но не имела смысла.
– Оловянный, деревянный, стеклянный! Центро-ментро, о, святая икона, бессамемучо! – восклицал доктор Каспер, раскладывая Аманду на столе.
– Это есть инцест кукл де сеньор Какаяно? – справился он после того, как собранная девушка предстала перед нами во всей своей гламурной наготе.
– Она самая, – ответил я и поймал себя на странном желании – набросить на прелести куклы простынку.
– Отсос-подсос и онанист, один за всех и все за одного, что нихт арбайтен в этот кукла? – спросил Каспер, весело глядя на меня пониз очков (ибо, при своем росте, не мог смотреть иначе).
– А? Ну да, – догадался я. – Насколько я понимаю в компьютерном обеспечении, она накрылась медным тазом. Сгорела от страсти, как древнегреческая гетера Сапфо.
– Хай-фай! Системный