В наш желчный век ума искать —
Как смерть от ампулы наркоза.
В наш глупый век, в наш скорбный век,
Утрачивая чувство меры, не замечать,
Что человек – дитя причудливое эры,
Презренной пломбой имярека
Униженное. Да, но ведь
Кумиров и богов иметь —
Лишь только прихоть человека.
Из цикла «Актуальные вопросы»
«В стране…»
В стране,
Где утрачено
Чувство ритма,
Где мчат поезда
Моих дней
Под откос,
Сосуществую я с совестью скрытно,
Точно шпион, заподозривший «хвост»,
Здесь логику лжи
Насажают в законах
И грабят бессовестно
Падших и нищих.
Здесь смелых и умных
Мордуют в дурдомах
И стройками века зовут пепелища…
Как мне живется?..
Горько и стыдно
И отстраненно от жизни самой.
Бунт – не достоинство чести,
Но, видно, не защитишь свое пузо сумой.
«Господин ученый секретарь…»
Господин ученый секретарь,
Генеральный, первый или прочий,
Что сказала партия той ночью,
Когда ей в лоб засветили фонарь?..
«Господин паталогоанатом…»
Господин паталогоанатом,
Исследован ли
Принцип механизма,
Как верили мы
В призрак коммунизма,
Что он явился нам
Вещественней, чем атом?..
«Как идол Перуна, языческого бога…»
Как идол Перуна, языческого бога,
Я деревянным глазом видел много.
Что вижу я христовыми глазами,
Наполненными скорбью и слезами?
«Я – подмастерье…»
Я – подмастерье,
Ремесла заика.
Во рту горчит
Негодованье крика.
Недомоганье мочи
И таланта
Коптит средь ночи,
Словно в полдень лампа.
Я – подмастерье,
Светотень искусства.
Оттеняю бликами безумства
Аз глупых фраз бессмысленных
Юрода
От гениального
Безмолвия
Народа.
«Из года в год короче…»
Из года в год короче
Прелюбодеев ночи,
Пристрастнее родни
Покаяний дни,
Настойчивей веленье
Преодоленья лени.
И цены исключений
Переоценены.
Из года в год теряю
Предощущенье рая.
Прощаю, невзирая
На то, что не прощен.
Всё глубже убежденье
Возможности паденья.
И грузом достижений
Не самообольщен.
Все чаще многоточие
Меняется вопросом:
Хлебом ли единым?..
Воин ли один?..
Хлеб предпочитаю