Джон вернулся в кабинет, и Йоко сказала, что оставляет нас, чтобы мы могли поговорить. Джон сел на диван, и я поделился с ним тем, что Йоко рассказала о появлении Double Fantasy, предположив, что это, вероятно, был первый альбом, написанный по телефону. “Ага, – сказал Джон, смеясь. – И это игра. Чувственная игра, в которой главное – уши!”
– Я слышал, что твоя гитара последние пять-шесть лет висела над кроватью, – сказал я, – и что ты лишь недавно взял ее в руки, чтобы сыграть на Double Fantasy. Это так?
– Я купил эту прекрасную гитару, когда вернулся к Йоко и у нас родился ребенок, – ответил он. – Это необычная гитара. У нее нет корпуса, есть только твоя рука и трубкообразная штуковина, похожая на тобогган, которую можно раздвигать туда-сюда в зависимости от того, сидишь ты или стоишь. Я поиграл на ней немного, а потом просто повесил над кроватью. Но я не упускал ее из виду – она ведь так ничего и не сделала, никогда по-настоящему не играла. Я не хотел прятать ее, как прячут инструмент те, кому больно на него смотреть, типа Арти Шоу[26], который прошел через серьезную историю и больше не играл на кларнете. Но я привык смотреть на мою гитару и думать, смогу ли я когда-нибудь снять ее с гвоздика. Сверху я прикрепил деревянную девятку, которую мне прислал один пацан, и кинжал времен Гражданской войны в Америке, сделанный из хлебного ножа. Этот кинжал мне подарила Йоко, чтобы избавляться от дурных вибраций, символически отрезать по куску от прошлого. Гитара была чем-то вроде картины, которая где-то там висела, но ты ее не замечал. А затем я внезапно понял: “Клево! Вот для чего она мне нужна”. Я снял ее со стены и использовал на Double Fantasy.
– Так что, твоя гитара за эти пять лет ни разу по тебе не всплакнула?[27]
– Моя никогда не плачет. Она или орет, или молчит!
– Я много раз прослушал Double Fantasy, – взволнованно сказал я Джону. – Это фантастика. Но я слушал ее лишь последние четыре-пять дней, а хотелось бы услышать раньше…
– Погоди, – прервал меня Джон с улыбкой, остановившей как время в целом, так и интервью в частности. – Не надо никуда спешить, у нас есть много-много часов в запасе… В последние недели мы с Йоко словно воссоединились. Эта пластинка всегда была с нами, она уже прошла испытания, которые должна была пройти, публика приняла ее и купила. Я рад, Йоко рада, мы все рады, что снова работали и встречались с журналистами.
– И вы были не против отвечать на одни и те же вопросы?
– Это игра. Но ведь и жизнь игра, да? А кто говорит, что игра безнравственна? В смысле, мы должны больше или меньше беспокоиться на этот счет? Но серьезное беспокойство все же есть – мы вложили в альбом кучу денег, пота и крови… а затем снова должны примириться со всей этой дрянью, так? В общем, мы делаем это, потому что хотим этим заниматься и думаем, что можем хорошенько повеселиться. Очевидно, люди тоже хотят эту пластинку, иначе они ее не стали бы покупать. Недавно мы дали чудесное интервью одному не менее чудесному репортеру. Он мне правда