Она мучилась полдня, а потом решилась. Если все считают, что от нее что-то зависит, так и быть.
Палата была одноместной. Синие стены, коричневый пол, забранное решеткой окошко, пылинки в солнечных лучах и удушливый запах гниющей плоти.
Васильева сидела на больничной койке, натянув на голову одеяло. Холмик старой ветоши, а не первая красавица.
– Привет. – Селена остановилась у окна, не решаясь подойти ближе.
– Ты пришла! – послышался из-под одеяла придушенный, совершенно незнакомый голос. – Спасибо!
– Ну, пришла…
– Помоги мне! – Холм из одеяла зашевелился, в недрах его, кажется, мелькнуло что-то белое, наверное, лицо. – Я знаю, ты можешь! Только ты и можешь.
– Я?! Как я тебе помогу? – Подоконник больно впился в поясницу, но отклеиться от него, отойти на пару шагов не было сил. Пара шагов от подоконника означала пару шагов к этому… существу.
– Помнишь, в походе ты говорила про мою кожу? Ты говорила, что она гладкая и бархатистая.
– Ну говорила. И что? Я пошутила…
– Пошутила? Ты пошутила?! Посмотри на меня!
Одеяло упало на пол, и Селена зажала рот рукой, чтобы не закричать. Лицо Яны Васильевой, первой красавицы класса, превратилось в страшную, сочащуюся гноем маску.
– Видишь, на кого я похожа?! Гладкая и бархатистая! – Она рассмеялась истеричным, полусумасшедшим смехом. – Гладкая и бархатистая, да?!
– Ты думаешь, это из-за меня? – шепотом спросила Селена.
Васильева перестала смеяться, медленно, по-старушечьи, сползла с кровати, тихо всхлипнула.
– Да, это ты. Ты меня прокляла.
– Я тебя не проклинала! Глупости какие!
– Ты сказала «чистая и бархатистая».
– Ну и что? Я просто хотела тебя напугать. Я не думала…
– Что это сработает и я превращусь в уродину?! – Яна вдруг рухнула на колени, схватила Селену за подол юбки, зашептала жалобно и требовательно одновременно: – Помоги мне… ну пожалуйста!
– Как?!
– Я не знаю. Это ты должна знать как! Это же твое… колдовство. Помоги мне, помоги мне, помоги… – Яна теребила подол ее юбки и тихо поскуливала.
Колдовство, проклятье… Бред какой-то! Не желала она этой дуре ничего такого. Ну, может быть, парочку прыщей… Это не колдовство. Это какая-то неизвестная науке болезнь. При чем тут она?
Яна перестала скулить, скрючилась на полу у ее ног. Надо что-то делать, нельзя же так… Селена присела на корточки, погладила Васильеву по спутанным волосам, сказала:
– Я тебя прощаю и забираю свое проклятье обратно.
– Эти язвы… они пройдут? – Яна подняла голову, с надеждой заглянула ей в глаза.
– Пройдут, и от них не останется никаких следов.
– Ты не обманешь?
– Я обещаю.
Что она могла обещать?! Она сама не верила в происходящее, но Васильева-то верила…
– Спасибо. – Яна всхлипнула,