Басенный текст обычно проявляет ассоциативную подвижность. Цитата может возникать как реакция на тему, слово и т. п. В результате образуются ассоциативные структуры, обладающие интертекстовой самодостаточностью. Типичным будет положение, когда цитатный фрагмент не соотносится с басенной содержательной доминантой и опирается на нарративные сопроводители. Нередко слово-сегмент в буквальном значении выступает как текстовый стимул. Например:
Название блюда (уха) последовательно дает реакцию демьянова уха, исходное значение — «назойливое угощение или услужливость», являющееся основой басни «Демьянова уха», выступает лишь как интертекстовый фон В январе мы начали уже помышлять об обеде, который хотели дать у себя в день рождения Ивана Андреевича <…> Разумеется, была стерляжья уха под именем демьяновой ухи и все, что можно было придумать тонкого, роскошного и вместе соответствующего гастрономическим вкусам Крылова
(Е. А. Карлгоф. Жизнь прожить – не поле перейти <1881>).
Иногда интертекстовая единица вводится как реакция на двойной стимул. Так, начало басни «Петух и Жемчужное Зерно» (навозну кучу разрывая, Петух нашел Жемчужное Зерно) разделяется, образуя ассоциативную структуру, осложненную текстовой парадигмой стимула (жемчужное зерно> жемчуг> золотой зуб). Оба стимула (жемчужное зерно и навозна куча) соотносятся и с универбацией (жемчужное зерно> жемчуг, навозна куча> навоз), актуализирующей бытовую конкретику:
Новая перспектива: свобода в жемчуге: У доктора Смирнова на виду золотой зуб. «Спрячьте его, а то реквизируют».
– «Я нарочно показываю, хочу поменять на навоз. Вот, братец мой, навозу-то! Всё навоз и навоз!» — «Наверно, есть, петух, помните! нашел жемчужное зерно!» Доктор не понял меня и не мог понять (М. М. Пришвин. Дневники. 1920).
В числе векторов интертекстовой деривации следует отметить контаминацию, т.е. объединение или смежное положение фрагментов из разных источников. Распространенной будет, например, макротекстовая контаминация, в примере ниже – это объединение измененной скрытой цитаты из «Русалки» Пушкина (Невольно к этим грустным берегам Меня влечет неведомая сила) со словами из басни Крылова «Крестьянин и Работник»):
В писании сказано: Он ахнуть не успел, как на него медведь насел. Так и я: Ахнуть не успел, как уже невидимая сила опять влечет меня в таинственную даль. Сегодня еду в Петербург, оттуда в Берлин и так далее (А. П. Чехов – М. В. Киселевой, 11 марта 1891 г.).
Интертекстовая энергия басен Крылова, входящих в круг русской словесной культуры, направлена от исходной морали как основы произведения к вовлечению в явное или скрытое цитирование