Таис все же прочла сумбурное письмо Александра, которое лучше отражало его отчаянное состояние, чем мысли, которые он хотел донести. Он постоянно носил его при себе. Как-то утром в окружении своих людей он приносил жертвы на площади, и на долю секунды увидел в просвете между домами ее силуэт… И, хотя она была закутана покрывалом с головы до ног, он моментально узнал ее сердцем, бросил все, перемахнул через ограду и побежал мимо храма с зажженными священными огнями, мимо еще пустого базара, покрытого навесами из камышовых циновок, в лабиринт узких пустых улочек. Догнал ее, задыхаясь, прижал к стене дома. Сердце стучало как будто в ушах, руки и ноги дрожали, прерывающимся голосом он выдавил из себя: «Таис, Таис, как же ты заставила себя ждать!» Обессилев, он опустился на землю, в пыль, увлекая ее за собой. Они сидели там какое-то время молча, ошеломленные, раздавленные свалившейся на них после стольких переживаний усталостью. Александр бессильно уронил голову на ее плечо, и она осторожно погладила его волосы. Это был момент, ради которого стоило жить.
– Я люблю тебя. И если я когда-то еще вздумаю тебе перечить, задуши меня собственными руками! – сказала Таис и заплакала, а он засмеялся.
Какое счастье, что это сумасшествие, это наваждение кончилось! Какое счастье!
– Пойдем, я покажу тебе мой дом, – наконец проговорила Таис.
Там она поведала Александру, что злилась и обижалась на него ровно один день, затем, остальное время – на себя за свою глупость. И чем дальше, тем больше, так, что решимость вернуться таяла от осознания вины. Она чувствовала себя предательницей, эгоисткой, бросившей его в трудное время из себялюбивых причин. Потом, когда, совсем отчаявшись, она решила броситься ему в ноги, пришла весть о его женитьбе на красавице Роксане, эти разговоры вокруг: «Царь влюбился – царь женился!» – и все пошло по второму кругу. Злоба на себя, разрушившую счастье своими руками, злоба не него, что быстро утешился с другой, ревность, угрызения совести, раскаяние, тоска. Одним словом, она уже не могла уяснить, что происходит с миром и с ней. Ей казалось, что он ее больше не любит… Потом пришло письмо от Гефестиона, в котором он раскрыл ей глаза и требовал немедленно вернуться, а не упиваться своими страданиями. И больше думать о том, что она делает с любимым человеком, которого надо любить, пока он есть. «На его долю хватит того, что я с ним вытворял,» – самокритично признался Гефестион.
Таис прочла письмо Александра, ибо у него не было сил рассказывать и переживать все еще раз. Кончив читать и утерев слезы, Таис решительно сказала:
– Я должна тебе кое в чем признаться… В Бактре я примкнула на время