О чудесном красителе надсмотрщик знал довольно много. Ведь он родился в Финикии, неподалёку от Тира. А как известно, только ловкие ныряльщики, рискуя жизнью, достают со дна морского особых улиток, панцири которых потом высушивают, дробят, загружают доверху в свинцовые чаны и разводят над ними медленный огонь. Через десять дней в полученную массу добавляют соль, после чего выкачивают из неё рассол.
– Вон, видишь. – Раб указал на развешанные по двору мокрые тряпки неприглядного серого цвета. – Они окрашены в пурпур.
– Ты издеваешься? Какой же это пурпур?!
И надсмотрщик начал терпеливо объяснять, что настоящий цвет пурпура проявляется не сразу, а после того как хорошенечко впитает в себя солнечный свет. Только в том случае пропитанная раствором ткань приобретёт зелёный, затем синий и напоследок багряный оттенок, а окутывающий её сильный запах чеснока позже улетучится.
– Пурпур – самый дорогой краситель. На приготовление щепотки пурпурного порошка понадобится тысяча двести улиток! Представь, сколько денег тебе придётся заработать на свою тогу.
– Когда я вырасту, у меня будет много денег! – не раздумывая ответил Марк.
В очередную поездку в Рим отец снова взял с собой старшего сына. На этот раз он показал мальчику ещё одно семейное приобретение – небольшую прачечную, фуллонику, с тремя постоянно горящими печами под огромными бронзовыми котлами и шестью измождёнными трудом рабами при них. Дело оказалось выгодным, так как основная масса римских семей не располагала условиями для стирки белья и одежды в домашних условиях.
Фуллоника представляла собой огороженное верёвками место на улице между домами. Смрад вокруг стоял нестерпимый, но Марк терпел и внимательно наблюдал, как рабы погружали в котлы с горячей водой заношенные до предела туники, тоги, покрывала и простыни. Отстирать ткань одной водой не представлялось возможным. Римляне носили одежду, почти не снимая – до черноты и дыр. Приходилось добавлять в смеси с сукноваляльной глиной раствор соды.
– Отец, откуда такой неприятный запах? – спросил Марк, зажимая себе нос.
Отец рассмеялся:
– Деньги не могут плохо пахнуть, сын мой!
Он объяснил, что слишком грязную одежду и бельё кипятят в моче. В соединении с жиром, оставшимся на ткани от человека, она даёт обильную пену и… всё отстирывает. Мочу забирают из керамических сосудов в общественных уборных, покупая разрешение у муниципалитета.
Пока он рассказывал, один раб влез голыми ногами в чан с одеждой, залитой десятидневной мочой, и начал приплясывать, выжимая грязь и пену. Эта процедура была обязательной. Только после неё одежду вытаскивали из чана, раскладывали на каменной плите и отбивали палками, ополаскивая затем в проточной воде. Выстиранные вещи развешивали для просушки на жердях и верёвках, перегораживая улицы, а чтобы воры не украли, бдительно стерегли. В завершение всего вещи разглаживали каменными валиками, после чего рабы во главе с надсмотрщиком