Но интерес к жизни улицы у Марка не проходил. Он понимал, что адвокату полезно изучать людей вблизи, оттого, остерегаясь, бродил по Риму не в одиночку, а с надёжным рабом, вооружённым дубиной. После длительных прогулок уставал настолько, что его одолевала бессонница. Вспоминал совет матери: всякий страдающий бессонницей излечивается капустой. Поутру съедал натощак поджаренную, пропитанную маслом, тёплую и слегка посоленную капусту. Чем больше ел, тем скорее вылечивался.
Жизнь крупного по размерам и численности города ежедневно наполнялась новыми событиями. В праздники и по торжественным датам римляне толпами направлялись в цирк, чтобы с азартом наблюдать за бегом колесниц и состязаниями атлетов. Торопились в театр увидеть бродячих актёров, пантомимов. Кто-то проводил досуг в банях-термах, нежился в бассейне с подогретой водой, чтобы после освежиться и сыграть с кем-либо в кости. Многие посещали таберны, пили, ели и перекидывались словами с сотрапезниками. Среди прочих удовольствий римляне не отказывались от пирушек у друзей, где засиживались до утра.
В известные часы днём в садах и парках гуляющей публики прибавлялось; причем женщины являлись закутанными, так что открытым оставалось только лицо или даже его половина. Длинная стола спускалась до пят, широкий плащ покрывал всю фигуру и даже часть головы. Знатные замужние женщины, матроны, не появлялись без сопровождения множества рабов обоего пола. Они окружали госпожу, чтобы защищать от толпы.
Обращали на себя внимание куртизанки, поражавшие прохожих вызывающей роскошью одеяний и дороговизной украшений. Когда Марк видел их на прогулке, удивлялся, насколько свободно они вели себя со всеми, кто проявлял к ним интерес. Встречались и мужчины с томными голосами, множеством колец на пальцах и в укороченных по моде тогах. По белизне кожи, которую тёрли пемзой с целью сделать её мягкой, по изящно причёсанным и надушенным волосам, по гладкому подбородку, изяществу складок тоги нетрудно было догадаться, для кого и для чего их старания.
Граждане, отправлявшиеся на отдых в пригороды верхом или в повозке, снаряжали породистых коней и мулов, подобранных по росту и масти, с богатыми пурпуровыми чепраками и в золотой сбруе. Украшенные слоновой костью, медью, часто чеканным серебром, повозки запрягались четвёркой коней, устилались ценными коврами. Некоторые их хозяева, прежде всего молодые, вместо возницы сами правили, держа в руках длинные вожжи и бич. Впереди повозок традиционно