Через четыре дня Иван Михайлович вернулся из района и наутро зашёл к Лешему. Мужики сели на завалинку и вполголоса заговорили.
– Ну, что твоя гостья? Всё молчит?
– Молчит…
– И в районе молчат. Не пропадал никто, понимашь. В соседние районы запросы отправили, может, там кто исчез. Так что ты пока привечай гостью-то свою. Как хоть звать-то её?
– Дак кто бы и знал!
– Негоже человеку без имени жить. Может, у неё болесть какая, што память отшибло? Бывает ведь. Вон при контузии на фронте зачастую так было.
– Дак то на фронте. Чем её в лесу-то контузить могло?
– Со страху, может, речи лишилась. А может, и память потеряла тоже со страху. Мало ли, медведЯ встретила или ишо ково. Да если и заблудилась, мало не покажется. Это сколько надо было по лесу шарашиться, штобы этак отощать?! Как хоть к ней обращаисси-то?
– Дак Найдёной и зову.
– Найдёной? Дак, может, Настёной лучше? Всё в память о твоей матушке.
На том и порешили. И стала гостья с благословения председательского Анастасией, то есть Настёной.
Недели через две девка совсем оклемалась, щёки налились румянцем, она норовила помочь Анику по хозяйству, но силы были ещё не те, и всё буквально валилось из рук. Тем не менее она перешила два платья под свой размер, навела в избе чистоту, уже не забивалась пугливо в угол при появлении Аника, накрывала на стол нехитрую деревенскую снедь и постепенно взяла на себя всю женскую работу. Но едва попыталась управляться и со скотиной, как столкнулась с проблемой. Барсик всё это время в дом так и не заходил, при виде Настёны всякий раз делал хвост ёжиком и начинал шипеть, а стоило гостье выйти на крыльцо двора, корова испуганно отходила к хлеву, прикрывала телёнка, сердито мотала головой и недвусмысленно выставляла вперёд свои крутые рога.
Потом как-то Аник услышал вечером на дворе незнакомый женский голос:
– Ты моя хорошая! Не бойся, моя милая! Я тебе ничего плохого не сделаю…
Голос говорил ещё что-то, но уже шёпотом. Аник прошёл в дом, и поскольку Настёны не обнаружил, разговаривать на дворе, кроме неё, никто не мог. Зашла она совсем скоро, молча посидела на лавке и пошла спать, задёрнув за собой занавеску.
Наутро Настёна встала раньше Аника, первым делом взяла подойник и вышла во двор. Корова встретила её радостным мычанием, чем немало удивила Лешего. А когда гостья вошла после дойки в избу, весь её правый бок был мокрым от коровьих лизаний. Так она проявляла свои нежные чувства только к матери Лешего да к нему самому. Кто бы из соседей ни приходил обряжаться во время отлучек Аника, не удостаивался даже единого касания мордой.
– Ну, вот и сладилось у вас с Мартой, – заулыбался Анемподист.
Настёна тоже краешком губ улыбнулась ему в ответ, поставила подойник на стол и пошла выгонять корову в стадо. Анемподист отправился следом, чтобы самому отвечать на расспросы соседок.
О том, что Анемподист привёл в дом девку, в тот же день узнала вся Кьянда. Это стало главной и основной