И поймешь, что как прежде, чисты и невинны —
и лукавая вечность, и мальчик, и ты…
Виталий Штемпель
«Жил не с краю, – в дальнем том краю…»
Владимиру Алейникову
Жил не с краю, – в дальнем том краю,
Где ни городов, ни горожан.
Стайки сопок. В кузнице – вальжан.
Я вернусь на родину мою.
Там всё также. Глушь и – тишина.
День минул – не отыскать улик.
Кормчими богатая страна
В рай вела, да завела в тупик.
Но живут. Протянут ковш-потир:
«Пей и не желай нам перемен».
Всяк мудрец. И грешный этот мир
Видит, как из бочки Диоген.
Может быть однажды отболит:
Там ли был им, или здесь я гость?..
В три рядка дома – убогий вид,
В шаге от околицы – погост.
Даль, в которой тысячи дорог.
Миражи над синим ковылём.
Смог уйти – глядишь и вспомнит Бог.
А остался – позабудь о нём.
Станислав Минаков
Опустевшее время
Станислав Александрович Минаков – поэт, переводчик, эссеист, прозаик, публицист. Родился 22 августа 1959 г. в Харькове. Закончил в Белгороде восемь классов школы № 19 и Белгородский индустриальный техникум (1978) а в 1983 г. – радиотехнический факультет Харьковского института радиоэлектроники Публиковался в журналах, альманахах, антологиях, хрестоматиях, сборниках многих стран. Автор 5 книг стихотворений. Член Национального союза писателей Украины (принят в 1994, исключен по политическим мотивам в 2014), Союза писателей России (2006), Русского ПЕН-клуба (2003). Лауреат Международной премии им. Арсения и Андрея Тарковских (Киев – Москва, 2008), Всероссийской премии им. братьев Киреевских (2009), Харьковской муниципальной им. Б. Слуцкого (1998), «Народное признание» (2005) и др. С 2014 г. живёт в г. Белгороде.
Последний
Хуже всех придется тому, кто останется тут один —
озирать опустевшее время вокруг себя —
помраченный ядом напрасных своих седин,
угасающей памяти ниточки теребя.
Он бы рад за усопшими следом сбежать, уйти,
но земля зачем-то носит его, хранит.
Ибо неисповедимы Господни пути,
и непостижим оснований Его гранит.
А оставшийся шепчет: «Боже, я так устал!»
«Господи, – он бормочет, – как всё болит!»
Он доел всю овсянку и даже допил фестал,
но Господь его даты всё длит и длит.
Нескончаем урок. Одиночества двести лет.
Он встаёт и, качаясь, бредёт – за шажком шажок.
Он бормочет псалом, посылая друзьям привет.
И они с облаков помавают: держись, дружок!
Собакин триптих
Человек тоскует по собаке.
То и есть та самая тоска:
Слышится, как будто паки, паки —
ближний лай из дальнего леска.
Человек глядит на юго-запад,
видит там коричневый закат.
А слезоточивый песий запах
не уходит никогда, никак.
Может