Дрожь исчезает, Локи берет себя в руки, поправляет пояс халата и покидает нас с лицом, на котором не прочесть ни единой эмоции.
Я хватаю ближайший стул, разворачиваю его и сажусь верхом, лицом к Сказке. Она смотрит на меня глазами, в которых – я уже начинаю привыкать – ничего нет. Ни упрямства, ни возмущения, ни протеста, ни обиды. Она похожа на ребенка, который только вчера появился на свет и абсолютно ничего не знает об устройстве этого мира и готов внимать мудрости взрослых.
– Послушай, лапа, мы с Локи должны поработать, а ты подождешь нас здесь. Или, если хочешь, я попрошу отвезти тебя в Бункер.
– Ты обещал не оставлять меня одну.
Удивительно, как скоро она ухватилась за этот рычаг, что я сам неосмотрительно дал ей в руки.
– Обещал. Но ты и не будешь одна. Я оставлю тебя с тем, кто не вызывает у меня никаких сомнений. С нами ты не поедешь. И точка.
– Почему?
Она не дует губы, не хмурится, не смотрит злобно. Она реагирует не так, как обычно реагируют на запреты девушки. Ей просто интересно почему.
– Так, послушай меня, – я стараюсь быть убедительным. – Охота на бездомных – это работа для таких, как я и Локи. Такой прелести, как ты, там делать нечего.
– В смысле? – она удивленно моргает. – Ведь это приключение! Мне важно быть с вами!
Очень сложно спорить с человеком, который не оперирует словами: «я хочу», «вы должны», «тогда я» и так далее. Она просто любит приключения и ей важно быть с нами. Эге-гей, несите коня и шляпу!
– Это не приключение, – говорю я строго. Мне сложно подобрать правильные слова, подходящие для описания охоты на бездомного. – Это будет чертова мясорубка и тебе там делать нечего. Это зомби, мертвец, не до конца погибший. Нам надо сделать так, чтобы было до конца. Ты меня вообще понимаешь? Ты когда-нибудь видела, как человека превращают в лапшу?
Понимание в ее глазах напрочь отсутствует. Готов поклясться, что сейчас она думает о летней лужайке, бабочках и цветочках. Мне даже кажется, что, если прислушаться, можно услышать, как пролетает пчела, несущая капельку пыльцы на ножке.
– А тебе не кажется, – медленно произносит она. – Что если я здесь оказалась, значит, мне суждено поехать с вами?
Терпение – не самая моя сильная сторона. Уговоры – не мой излюбленный метод. В моих глазах нет пустоты и детской наивности, в них есть угроза, вызов, бескомпромиссность, твердость и много чего еще. Я смотрю на нее исподлобья, по-волчьи опустив голову.
– Зай, поверь, будет так, как я сказал. Или по-хорошему, или по-плохому.
– А по-плохому – это как?
Я не верю собственным ушам. Дерзить