«Заприметил» – это Полкан сам так сказал ей. А те, кто видел, как все происходило, определили это по-другому: «Голову потерял». Тамара была, конечно, для своего возраста очень красива. Но в то, что Полкан ее, цыганку, готов полюбить всерьез, а не на вечер, и в особенности в то, что он захочет, как родного, воспитывать цыганенка, она не верила.
Полгода он добивался ее, унижался, подвергал унылым ментовским ухаживаниям и клялся, что станет Егору папкой – при том, что был не последним женихом для разведенной сорокалетней женщины: он уже тогда был командиром заставы, которая и превратилась в Пост.
Через месяц после того, как Тамара согласилась с ним сойтись, Полкан стал пить меньше; на новую жену руки не подымал.
Никаким папкой он Егору так и не стал, а Егор не стал ему сыном.
В отличие от Тамары, Егор в смерти пропащего своего родного отца уверен не был. Он и похож был, видимо, на него – скулами и раскосыми серыми глазами. Ни смуглости материнской в нем не было, ни черных ее волос.
Но уж точно никому никогда и в голову не приходило, что Егор мог бы быть сыном Полкана – кряжистого, брыластого, с башкой, растущей прямо из плеч.
Из уважения к Полкану Егора «цыганенком» на Посту даже за глаза никто не называл.
Называли «Полканов выкормыш».
Егор глядит на алые силуэты панельных домов, которые маячат над путями. Там гниет город Ярославль. Сгонять туда? Может, повезет.
Здорово было бы вот так вот запросто взять и найти мобильник. Найти айфон и принести ей, вручить ей с таким видом, как будто ничего такого в этом особенного нет: вот, у меня, кстати, завалялся старый, решил тебе его слить, твой же вроде сдох, да?
Или нет.
Или лучше уже описать все приключения, с которыми ему этот телефон достался. Как трудно было выбраться с Поста, что пришлось наврать охране, по чьей наводке он попал в ту самую квартиру, где у мертвых жильцов был припрятан не распакованный еще, новенький айфон. Новый было бы круче, чтоб прямо в коробке; это Мишель точно бы оценила!
Можно отпроситься у охраны на воротах, соврав, что Полкан его отправил с заданием на заставу, но они могут начать звонить отчиму, а тот наябедничает матери, а мать устроит истерику, что Егорушка опять напрасно подвергает себя чудовищным опасностям. Как по ней, лучше было бы, если бы он сидел круглые сутки во дворе на лавочке и палочку ножиком строгал.
В полуобрушенных заводских корпусах есть бомбоубежище. Начинается оно на территории завода, но выходит подземными катакомбами за ее пределы. В коридоре есть тяжеленная чугунная дверь с замком-вентилем, как на подлодке. Это – Егоров личный тайный ход, кроме него, никому не известный.
Кроме него и Полкана.